Читать «210 шагов» онлайн - страница 13

Роберт Иванович Рождественский

Шаги

Для сердца       любая окраина –               близко. Границей очерчена наша Земля. Но в каждом селенье            стоят               обелиски. похожие чем-то на башни Кремля… Стоят обелиски         над памятью вечной, над вдовьей тоской да над темной водой с такой же звездою           пятиконечной, с такой же       спокойной и светлой                 звездой. С такой же, которая так же         алеет, которую так же         боятся враги… Солдаты сменяются у Мавзолея, раздольно и мощно           чеканят шаги!.. Я слышу: звучат     неумолчные гимны. Я вижу: под гроздьями облаков, летящих над миром, до каждой       могилы от Спасских ворот – двести десять шагов! До каждой! Пусть маленькой,          пусть безымянной. До каждой! Которую помнит         народ. По чащам лесным,          по траве непримятой проторены тропки от Спасских ворот… Сквозь зимние вьюги           и вешние гулы, под пристальным взглядом живущих людей идут    караулы, встают     караулы у памятников посреди площадей! У скорбных надгробий           встают, бронзовея, И бронза становится цветом лица… Есть память,        которой не будет забвенья. И слава, которой не будет конца.

Пуля

Пока эта пуля летела в него… – Ты о чем?!. Он умер     в больнице. И все это было не вдруг. Почти что за месяц          мы знали,               что он – обречен… Ты помнишь, как плакал в пустом кабинете               хирург?! «Какой человек умирает! Какой человек!..» Поэт хирургии        полсуток стоял у стола. Хотел опровергнуть прогнозы. И –   не опроверг. Там не было пули… – Нет,    все-таки пуля была!.. На любом надгробье –           два             главных года: год прихода в этот мир. И год ухода. От порога      до другого порога вьется-кружит по земле твоя дорога. Вьется-кружит по земле твоя усталость, И никто не скажет,           много ль осталось… Но однажды, вопреки твоей воле, обрываются       надежды и хвори! Обрываются       мечты и печали! «Прибыл – убыл…» –           в это верят без печати… Я разглядываю камень             в испуге: между датами – черта, как след от пули! След от пули! След    багряного цвета… Значит, все-таки         была пуля эта! Значит, все-таки         смогла долго мчаться! Значит, все-таки         ждала дня и часа! Все ждала она,         ждала, все летела! И –   домчалась. Дождалась. Досвистела… Два числа на камне время стирает. След от пули        между ними               пылает!.. Пока эти пули летят, –           (а они летят!) – пока эти пули летят           в тебя               и в меня, наполнившись ветром, осенние сосны гудят, желтеют в витринах           газеты               вчерашнего дня… А пули летят! И нельзя отсидеться в броне, уехать,     забраться в забытые богом края… Но где и когда она          встречу              назначила мне – веселая пуля, проклятая пуля моя?! Ударит     в какой стороне и с какой стороны?.. Постой! Да неужто не может промазать она?!. И вновь суматошные дни         суетою полны. Живу я и верю, что жизнь –       невозможно длинна. Вот что-то не сделал: «Успею…»             (А пуля летит!..) «Доделаю после…»         (А пуля смеется, летя!..) В сырое окно неподкупное время глядит. И небо в потерянных звездах, как в каплях       дождя… Ну что же,      на то мы и люди,             чтоб все понимать. На то мы и люди,        чтоб верить             в бессмертные сны… Над детским дыханьем склонилась       усталая мать. Горят имена       у подножья             кремлевской стены… На то мы и люди, чтоб помнить        других людей. На то мы и люди, чтоб слышать        их голоса… В оттаявшем небе –         рассветная полоса… Да будет памятным каждый прошедший день! А каждый грядущий день             да будет воспет!.. Пока эти пули летят, мы обязаны жить. Пока эти пули летят,           мы должны                 успеть вырастить хлеб, землю спасти, песню сложить. …Пока эти пули летят            в тебя и в меня…