Читать «Старый порядок и революция» онлайн - страница 128

Впрочем, новый закон страдал серьезным пороком, и одного этого порока — по крайней мере на первых порах — было достаточно, чтобы затруднить осуществление закона: все создаваемые им власти носили коллегиальный характер.

Во все времена существования старой монархии были известны два способа управления: в провинциях управление было доверено одному человеку, действовавшему без участия какого-либо собрания. Там же, где существовали собрания, — например в городах и провинциях с сословными собраниями, — исполнительная власть не доверялась никакому конкретному лицу; собрание здесь не только контролировало администрацию и управляло ею, но и само отправляло административные функции при помощи назначаемых им временных комиссий.

Поскольку было известно только два способа управления, то, отказавшись от одного из них, тотчас же приняли другой. Странно, что в таком просвещенном обществе, где государственная администрация довольно долго играла значительную роль, никому не пришло в голову объединить обе системы власти и различать, не отделяя, исполнительную власть и власть контролирующую и предписывающую. Несмотря на кажущуюся простоту, эта идея возникла не сразу, а лишь в следующем веке. Она представляет собой, так сказать, единственное важное открытие в области государственного управления, характерного для нашей страны. Мы увидим, к каким практическим последствиям приведет образ действий лидеров национального Конвента, когда они, перенося на политику административные привычки и традиции Старого порядка, использовали систему, которой ранее следовали провинциальные собрания и муниципалитеты городов. Мы увидим также, как то, что до сих пор являло собой причину лишь отдельных затруднений в делах, внезапно породило Террор.

Таким образом, в 1787 г. провинциальные собрания получили право управлять самостоятельно в большинстве тех случаев, в которых ранее единолично действовал интендант. Под контролем центрального правительства они были уполномочены распределять талью и наблюдать за ее сбором, определять размеры общественных работ и принимать меры к их исполнению. В их непосредственном распоряжении находились все служащие ведомства путей сообщения — от инспектора до десятника. Собрание могло предписывать служащим все, что считало нужным, оно отчитывалось перед министром о выполнении этими служащими их обязанностей и представляло их к наградам, каких они заслуживали. Провинциальным собраниям была почти полностью передана и опека над общинами. Собрания должны были разбирать в первой инстанции большую часть спорных дел, которые до сих пор подлежали суду интенданта и т. д. Названные функции плохо согласовывались с коллегиальным характером и безответственностью этих органов власти, да и осуществлялись они людьми, впервые занимавшимися административной деятельностью.

Окончательно довершило путаницу то обстоятельство, что должность интенданта была сохранена, хотя его полностью лишили былой власти. Лишив интенданта права делать абсолютно все, ему в обязанности вменили помогать собранию и контролировать все его начинания. Как будто бы лишенный своих прав чиновник мог когда-нибудь проникнуться духом отнявшего у него власть законодательства и способствовать его применению на практике.