Читать «На Крыльях Надежды : Проза. Избранное» онлайн - страница 61

Федор: - Глупец то думал, что все вздор.

В.В.П.: - Видны иные измененья, мудреет быстро поколенье!

Федор: - Хотел бы глянуть я на то, вы намекаете про что.

Кремлевская площадь начинает резко удаляться, все уменьшаясь и уменьшаясь, оставляя чувство гордости в душе за российский народ, камера начинает петлять по улицам, и внезапно останавливается перед какой-то крупной столичной библиотекой, перед вратами которой полыхает самый что ни на есть настоящий пожар! Рамки его и границы, впрочем, успешно контролируются проходящими тут и там процессиями с факелами, которые помогают гореть сваленной в кучу бумажной макулатуре и контролируют, дабы пепел ее ветхих знаний не разносился дующим ветром слишком далеко по миру. На лицах участников процессии можно заметить удивительную смесь скорби и внутренней радости одновременно. Периодически тут и там раздаются боевые кличи в духе “Гори-гори ясно, чтобы не погасло!”. Действо интригует, шокирует и завораживает усиленно и практически неостановимо.

Федор: - Что за поля там полыхают?

В.В.П.: - Они учебники сжигают!

Федор: - Чтоб мудрость вечную просечь, собрать бы книги те, да сжечь?

В.В.П.: - Все ветхо знание есть прах, пред жизнью лишь внушает страх.

Федор: - А радость жизни нам дает за Богом солнечным полет!

В.В.П.: - Давно пора летать всем нам. В машинах ездить - что за срам?

Федор: - Машины все ж нужны пока, их переделать бы слегка.

В.В.П.: - Иное топливо готово, ведь нефть - грязнейшая основа.

Федор: - Земля пускай уж отдохнет. Открытий новых ждет черед.

В.В.П.: - Да, не грозит научна скука, коль есть духовность плюс наука.

Федор: - А коль лишь смесь ума-апломба, то в мир приходит только бомба.

В.В.П.: - Не строят люди больше бомб, себе не роют катакомб.

Федор: - А с тем, что есть, как поступают?

В.В.П.: - Все потихоньку разбирают!

Федор: - В каком же плане? С ним всем в бой?!

В.В.П.: - Да нет же, друг, к Душе домой!

Федор: - Я испугался было, право. За то, конечно, им всем слава!

В.В.П.: - Да, столь свободного металла планета наша все ж не знала!

Федор: - Куда девать его, не знают, коль скоро пушки расплавляют?

В.В.П.: - Металлов много накопали, но не туда вот применяли.

Федор: - Теперь пора на дело тратить. Скупой военный дважды платит!

В.В.П.: - Вот только чем ж ему платить? Без денег как скупцам прожить?

Федор: - А деньги как?

В.В.П.: - А денег нет!

Федор: - Откройте мне о том секрет!

В.В.П.: - Невинности вернулись дни, и снова с бартером они.

Федор: - Вот это да! А курс валют?

В.В.П.: - Ты глянь, как брокеры живут!

По всему видно, что небесный апологет Иван очень неохотно прощается с созерцанием горящих полей ветхих книг, столь завораживающих взор неподготовленного зрителя, но, тем не менее, любопытство вкупе с чувством долга наконец-таки берет свое, и он, прощально махнув рукой всей факельной процессии, и крикнув им что-то в духе “Hasta la vista!”, наконец в который уже раз за сегодняшний день уходит птицей в небеса. Какое-то время он продолжает привычно петлять по улицам города на уровне третьего-четвертого этажа зданий, а затем с галопу, если, конечно, такой термин применим и к подобного рода способу движения, влетает в открывшиеся дверцы валютной биржи. С ходу становится видно, что некогда полнившая сие заведение неразумия бессмысленная суета сует канула в лету, поскольку основными жителями сего заведения стали преимущественно только крысы, тут и там ползающие по паркетам, да слоняющиеся с тоскливыми выражениями лица индивидуумы сомнительной степени разумности, периодически и хаотически разражающиеся воплями наподобие “Голубые фишки, голубые фишки - это наши мишки, это же коврижки!”, “Отдам за пять, возьму за три, и лишних слов не говори!”, “Быки и медведи нам всем не соседи … давайте подальше отсюда уедем!”. Подобный хаос дополняют тут и там разбросанные пачки купюр самых разных форм и расцветок, на некоторых из которых уже успели отметиться вышеупомянутые крысы. В целом картина создает ощущение дурдома, из которого ушли все врачи и подавляющее большинство пациентов, и остались только самые упорные из вторых.