Читать «Мидвичские кукушки» онлайн - страница 121

— И они так просто согласились? — с интересом спросила Антея.

— Конечно. Они вовсе не такие глупые и с пониманием относятся к разумным аргументам.

— В самом деле? После всего, что мы пережили…

— Но их можно понять, — возразил Зеллаби. — Когда они возбуждены или испуганы, они делают глупости, но разве все мы их не делаем? А поскольку они еще маленькие, то не рассчитывают свои силы, но ведь это можно сказать и о всех детях? Да, они встревожены и обеспокоены — а мы бы не беспокоились, если бы над нами висела угроза того, что произошло в Гижинске?

— Гордон, — холодно ответила Антея, — я тебя не понимаю. На Детях лежит ответственность за гибель шести человек. Они убили шестерых людей, наших хороших знакомых, и еще больше народу ранили, некоторых очень тяжело. В любой момент это может произойти с любым из нас. Ты это защищаешь?

— Конечно, нет, дорогая. Я просто объясняю, что они могут делать ошибки, когда им угрожают, точно так же, как мы. Когда-нибудь им придется сражаться с нами за свою жизнь; они давно знают об этом, и сейчас по ошибке решили, что это время уже настало.

— Значит, теперь мы должны сказать: «Жаль, конечно, что вы по ошибке убили шесть человек. Давайте забудем об этом»?

— А что еще ты можешь предложить? Предпочитаешь враждовать с ними? — спросил Зеллаби.

— Конечно, нет, но если закон, как ты говоришь, против них бессилен, это вовсе не значит, что мы должны делать вид, что ничего не случилось. Кроме юридических мер воздействия есть и общественные.

— Лучше соблюдать осторожность. Они только что показали нам, что и тем, и другим мерам можно с успехом противопоставить силовые, — с серьезным видом сказал Зеллаби.

Антея озадаченно посмотрела на него.

— Гордон, я тебя не понимаю. О многих вещах мы думаем одинаково, но сейчас я не могу с тобой согласиться. Мы не можем делать вид, что ничего не случилось; это было бы равносильно прощению.

— Мы с тобой, дорогая, подходим к вопросу с разными мерками. Ты судишь по законам общества и считаешь их действия преступлением. Для меня же это — борьба за существование, и я вижу в этом не преступление, а мрачную первобытную опасность.

Тон, которым Зеллаби произнес последние слова, настолько отличался от его обычной манеры говорить, что мы с Антеей изумленно уставились на него. Впервые я увидел другого Зеллаби: перед нами сидел человек, чьи нетривиальные аргументы делали его Труды чем-то большим, чем они казались на первый взгляд; человек более молодой и сильный, чем мой старый знакомый — любитель пофилософствовать. Зеллаби вновь перешел на свой обычный стиль.

— Мудрый ягненок не станет дразнить льва, — сказал он. — Он будет ублажать его, заигрывать с ним и надеяться на лучшее. Дети любят конфеты и будут их ждать.

Несколько секунд он и Антея смотрели друг другу в глаза. Выражение озабоченности и тревоги медленно исчезло с ее лица, уступив место столь неприкрытой вере, что я даже смутился.

Зеллаби повернулся ко мне.

— Боюсь, что сегодня днем у меня будет много важных дел, друг мой. Не хотите ли отпраздновать окончание нашей осады, поехав вместе с Антеей в Трейн?