Читать «Не стать насекомым» онлайн - страница 147

Мы живём без новых идей, без новых задач, без потребности задуматься, как и ради чего живём. А что будет с Россией, это уж вопрос чуть ли не пошлый. К сожалению, нет людей, способных не просто заговорить об этом (заговаривают-то многие), а заставить себя слушать. Нет материалистов, которые бы горели, как идеалисты.

Да, Белинский прославлял Петра I, называл его реформы подвигом, что было ножом по сердцу славянофилам. Но существовала бы Россия, скажем, к 1720 году, когда вовсю шёл раздел мира между Англией, Францией, Швецией, Испанией, Турцией, ещё несколькими государствами, не успей Пётр в какие-то несколько лет, жестоко и кроваво, сделать Россию империей? Может быть, и существовала бы в размере двух-трёх современных областей где-нибудь между Волгой и Вяткой…

Стоит отметить, что и славянофилы, как и западники, были людьми европейской культуры, даже те, кто носил русскую народную одежду и ел русскую народную пищу. Кстати тут будет упомянуть и о том, что если допустить, что Белинский видел идеал в Европе (что, впрочем, опровергается и его статьями, и письмами), то чудом следует признать появление именно в его гнезде тех, кто вскоре наиболее полно и точно опишет жизнь России и русского народа. Тургенев, Григорович, Некрасов, Гончаров… Да и любил (как писателей по крайней мере) Белинский не авторов разнообразных «Писем из-за границы», — можно сравнить, сколько он написал, скажем, о произведениях Боткина и сколько о произведениях Даля…

* * *

Да, нужно вернуться к литературной деятельности Белинского. Хотя это сложно, — как сложно найти рассуждения Белинского собственно о литературе, в чистом виде оценку того или иного стихотворения, рассказа, поэмы, повести.

В том-то, на мой взгляд, главное достоинство Белинского, — сплетение в его статьях и литературы, и философии, и истории, и так далее. «В ряде критических статей, — писал Герцен, — он кстати и некстати касается всего, везде верный своей ненависти к авторитетам, часто подымаясь до поэтического одушевления. Разбираемая книга служила ему по большей части материальной точкой отправления, на полдороге он бросал её и впивался в какой-нибудь вопрос. Ему достаточен стих «Родные люди вот какие» в «Онегине», чтоб вызвать к суду семейную жизнь и разобрать до нитки отношения родства».

Позже Чернышевский развил этот метод, а Писарев довёл его до совершенства, умудряясь на основе разбора текста говорить о таких темах, которые невозможно было в то время публично обсуждать. И цензура, как правило, не знала, к чему именно придраться: вроде бы критик пишет об уже опубликованной книге, но пишет так, что получается чистая проповедь революции…

Белинскому и его последователям ставят в вину то, что они уделяли основное внимание не художественной составляющей произведений, о которых писали, а содержанию, ставя акцент на социальности. Но Белинский почти в каждой своей работе отмечал нечто подобное следующему: «…если произведение, претендующее принадлежать к области искусства, не заслуживает никакого внимания по выполнению, то оно не стоит никакого внимания и по намерению, как бы ни было оно похвально, потому что такое произведение уже нисколько не будет принадлежать к области искусства».