Читать «Летнее утро (сборник)» онлайн - страница 53
Кир Булычев
— Значит, все, что я видел, отсюда?
— Отсюда. Что обыкновенное, я Маше не запрещаю. Она все хочет для своих чего-нибудь послать. И для меня. С деньгами у нас не богато. Вот и приходится. Но яйцами я не велел торговать. Строго запретил. Из них купу делают — такое лекарство. Но ты же Машу знаешь, своенравная.
— Что сделала Луш? — спросила тетя Агаш.
— Своенравная она.
— Она хорошая.
— А кто спорит?
В очаге трещали сучья, и на лицо тети Агаш падали отсветы пламени.
Агаш протянула руку за нары, на которых сидела, и достала оттуда две эмалированные кружки. Кружки были наши, обыкновенные. Сергей Иванович сказал:
— Мы сюда много принести не можем. Опасаемся.
— Да, — сказала тетя Агаш. — Нам опасно богатство. Чашки чистые. Курдин сын мыл в воде. Серге боится синей лихорадки. Много людей умерло от синей лихорадки.
— Не за себя боюсь, — сказал лесник. — К нам туда боюсь инфекцию занести.
— Сейчас нет лихорадки, — сказала Агаш. — В нашем роду никто не умер. Серге принес круглые камни.
Я не понял, обернулся к леснику.
— Таблетки принес, — сказал Сергей. — Отправился, понимаешь, в аптеку. Знания у меня в масштабе журнала «Здоровье» — я выписываю. Аспирин взял, тетрациклину немножко, этазол. С антибиотиками осторожность проявлял, чтобы побочных эффектов не было. Каждую таблетку пополам ломал. Ничего, обошлось.
— Ну, знаете, — сказал я. — Прямо удивляюсь порой. Вы же взрослый человек. Могли повредить. Организмы…
— Я не мог глядеть, как люди помирают, — отрезал лесник.
— Но если бы…
— Если бы да кабы, — передразнил меня лесник.
В его поступках была определенная логика, но во многом она была для меня неприемлема,
Я взял кружку с настоем. Настой был теплым, пряным. На дне кружки лежали темные ягодки.
— Пей, не спеши, — сказал лесник. — Я тут человека жду.
Словно услышав его, в хижину вошел человек.
Агаш сказала что-то строгим голосом тети Алены.
— Сердится, что без предупреждения пришел, — пояснил лесник. — А чего сердиться? Кривой всегда так. Конспиратор.
Высокий одноглазый мужчина в коротком черном балахоне, подпоясанном ремнем, на котором висел короткий меч, поклонился Агаш. Лесник поднялся и, прижав руку к сердцу, подошел к пришедшему. Кривой заговорил быстро, швыряя словами в лесника. Все замерли.
— Хорошо, — сказал лесник по-русски.
— Хорошо, — повторил Зуй.
— Мой брат останется здесь, — лесник подтянул ремень гимнастерки.
— Хорошо, — сказала тетя Агаш.
Все они смотрели на меня. Я был обузой, помехой.
— Вы надолго? — спросил я. Первой реакцией было не согласиться: если все идут, значит, и я иду. И в ту же минуту я понял, что надо слушаться Сергея Ивановича, как слушаются проводника в горах. Только неясно, сам-то он знает дорогу?
— Наверное, ненадолго, — сказал лесник. — Если что, сам найдешь, куда идти? Дорогу не забыл?
— Может, все-таки с вами?
— Если нужно, сказал бы. По незнанию еще чего натворишь. Ты останешься, порасспроси тетку. Ружье тебе оставляю. С ружьем мне нельзя.
— Почему?
— А если оно им в лапы попадет? У меня и так на совести всего достаточно.
Кривой вышел. Лесник положил мне руку на плечо, словно хотел еще что-то сказать, но не сказал.