Читать «Расстрелять! – II» онлайн - страница 22

Мичман, принявший к этому времени окончательно форму табурета, осатаневший, вздернутый, застывший в икоте, ослабевает, выдыхая:

– Фу… ты… черт… Вот и дослужи так до пенсии… здоровым… суки… – и идет разбираться.

III

Лучший штурман флота на карачках у бордюра с гвоздем в руках.

Матросы рвут траву и подносят ему.

Он делает в песке дырку и втыкает пучок – получается ковер травяной.

Здесь утром проехал командующий, и командующий увидел, что везде растет трава, а здесь она не растет, и место от этого какое-то лысое. Крайним оказался штурман, вот поэтому он и втыкает теперь траву. Мимо едет комдив. Увидев штурмана, он тормозит.

– Что вы делаете?

Штурман на карачках:

– Траву сажаю.

– А если б вам рожи приказали на лопухах рисовать?

– Стал бы рисовать рожи,

Вскоре этот штурман был назначен флагманским штурманом.

КИНОСЦЕНАРИЙ

БРАТЬЯ НАДВОДНИКИ

Длинный, метров пятнадцать, железный трап закинут на противолодочный корабль. Трап стоит под 60° к планете. Он скользкий-прескользкий. Влезть невозможно… У трапа вахтенный.

Развевается флаг.

По трапу пытаются подняться слушатели Академии тыла и транспорта. Они прибыли на экскурсию. Полковник и два майора. В сапогах. Залезть можно, лишь хватаясь руками за леера и втягиваясь. Полковник и майоры ползут. Несколько раз оступившись, повисают, потом опять ползут. Доползли.

Развевается флаг.

Самый верхний, полковник, вдруг вспоминает, что нужно отдать честь флагу, отпускает руки от лееров и вытягивается (лапа к уху), какое-то время отдает честь, потом, поскользнувшись, (портретом о железо) падает, и, увлекая за собой остальных, с грохотом сапог все это несется к земле: трах-тарарах-тах-тах (последние «тах-тах» – два майора).

Ужасно.

Все это лежит, отчего пирс зеленеет.

Развевается флаг.

На звуки выбегает старпом.

– Так, – говорит он двум матросам, кивая на полковника, – вон тот мешок с сапогами втащить сюда, – думает секунду: – остальным бросить шкерт.

Остальные влезли по шкерту.

НЕТ, РЕБЯТА!

Замов не истребить! Это такая медуза, что режь ее хоть на миллион частей, а она все равно жива, да еще и дополнительные щупальца выпустила.

Были у меня, конечно, разные там мечтанья, что на заре перестройки им все-таки головки-то отвинтят. Особенно я эту замечательную возможность почувствовал тогда, когда они наверх стали подавать по своему обыкновению бумаги о комплексных планах перестройки и докладывать ежедневно о количествах перестроившихся. Но быстро те мысли меня оставили, хоть я и видел, что политотдел переживает непростые дни, и длительное время считал, что скоро они будут зарабатывать на жизнь тем, что начнут продавать за рубеж недоношенных младенцев, Я даже на стенде наглядной агитации – том, что в штабе дивизии висит, – наблюдал начавшиеся у них содрогания. Там была фотография – «Михаил Сергеич и Раиса Максимовна посещают корабли», – так вот, показалось мне, что Раиса Максимовна горько плачет. Придвинулся поближе, а это ей глазки кто-то аккуратненько иголочкой выколол.

И эту фотографию обычно меняли ежедневно, а может, и ежечасно, потому что только повесят и два раза мимо в гальюн сходят, как уже готова – выкололи, вешай новую.