Читать «Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы» онлайн - страница 13

Регент, видимо, был чрезвычайно удивлен успехом Ло и постепенно пришел к мысли, что бумажные деньги, способные до такой степени поддержать металлические, могут полностью их заменить. Эту фундаментальную ошибку он впоследствии и совершил. Между тем Ло затеял свой знаменитый проект, оставивший о нем память спустя многие поколения. Он предложил регенту (который не отказывал ему ни в чем) основать компанию, которая имела бы исключительную привилегию на торговлю в провинции Луизиана, расположенной на западном берегу великой реки Миссисипи. Считалось, что эти земли богаты залежами руд драгоценных металлов, а компания, поддерживаемая исключительными льготами в торговле, должна была стать единственным сборщиком налогов и чеканщиком монеты. Регистрационный патент был выдан компании в августе 1717 г. Капитал поделили на двести тысяч акций по пятьсот ливров каждая, и все они могли быть оплачены в billet d'etat по номинальной стоимости, несмотря на то, что на фондовом рынке они стоили не более ста шестидесяти ливров за штуку.

Нацию охватила безумная спекуляция. Дела у банка Ло шли настолько хорошо, что любым посулам на будущее верили безоговорочно. Регент ежедневно давал удачливому прожектеру новые привилегии. Его банк получил монополию на продажу табака, исключительное право на аффинаж золота и серебра и в конце концов был преобразован в Королевский банк Франции. Среди этого опьянения от успехов и Ло, и регент забыли тот самый принцип, который ранее столь громко провозглашался первым из них: банкир, печатающий банкноты, не обеспеченные необходимыми фондами, достоин смерти. Как только банк из частного учреждения превратился в государственное, регент довел выпуск банкнот до объема в один миллиард ливров. Это было первым случаем отхода от основополагающих принципов, в котором несправедливо обвиняют До. Когда он управлял делами банка, выпуск банкнот никогда не превышал шестидесяти миллионов ливров. Неизвестно, выступал ли Ло против этого чрезмерного прироста, но в силу того, что последний имел место после преобразования банка в королевское учреждение, справедливее возложить вину за измену принципам на регента.

Ло понимал, что живет при деспотичном правительстве, но все еще не осознавал всей пагубности влияния, которое правительство может оказать на такой тонкий процесс, как кредитование. Позднее он узнал это на собственном опыте, но тогда страдал от того, что регент втягивает его в дела, которые его собственный рассудок не одобрял. Со слабостью, достойной наивысшего порицания, он способствовал наводнению страны бумажными деньгами, которые, не имея под собой прочного основания, рано или поздно ждало обесценивание. Исключительное везение тогда ослепило его настолько, что он вовремя не почувствовал опасность. В первую очередь, влияние иностранца раздражало членов парламента, которые помимо этого серьезно сомневались в безопасности его проектов. По мере того, как росло его влияние, усиливалась их враждебность. Канцлер д'Агессо был бесцеремонно уволен регентом за свое противодействие чрезмерному приросту бумажных денег и постоянному обесцениванию золотых и серебряных монет королевства. Это лишь усилило враждебность членов парламента, а когда на вакантное место канцлера был назначен д'Аржансон, человек, преданный интересам регента, получивший, кроме того, пост министра финансов, это привело их в ярость. Первая же принятая новым министром мера вызвала дальнейшее обесценивание монеты. Для погашения billetx d'etat было объявлено, что те, кто принесет на монетный двор четыре тысячи серебряных ливров в монетах и одну тысячу ливров в billets d'etat, получат обратно монеты с меньшим содержанием серебра на общую сумму в пять тысяч ливров. Д'Аржансон был страшно доволен собой, превратив четыре тысячи старых ливров большего достоинства в пять тысяч новых, меньшего достоинства. Но, будучи слишком невежественным в области торговли и кредитования, он не отдавал себе полный отчет в том, какой огромный ущерб наносит и тому, и другому.