Читать «У истоков культуры святости» онлайн - страница 79

9. Очи ее не прельщались ни [изысканными] тканями пестрых одежд, ни различными цветами многоценных камней; кимвал не обольщал слуха ее, а свирель не ослабляла силы души ее. Не размягчали ее ни слезы родителей, ни увещания кого–либо из родных, но, обладая разумением подобным адаманту, [Синклитикия никогда] не отвращалась умом [от избранной ею цели]. Но затворив, словно двери, все чувства, беседовала [только] наедине со своим Женихом, говоря словами Писания: «Брат мой мне, и аз ему» (Песн. 2, 16). А если где бывали пустые и темные беседы, то их она избегала, затворяясь во внутренних покоях души. Если же случалось ей слышать полезные и светлые назидания, то все свое разумение она устремляла к постижению того, о чем шла речь.

10. Не нерадела [святая] и о спасительном лекарстве для тела, ибо имела столь сильную любовь к посту, что ничто из находящегося в этом мире не могло сравниться для нее с постом. Ибо она считала его оплотом и основанием других [добродетелей]. И если иногда по необходимости ей приходилось принимать пищу не в обычное время, то с ней происходило противоположное по сравнению с тем, что [обыкновенно] происходит с вкушающими: лицо ее бледнело, а тело худело. Ведь когда приводящее в движение вызывает неприятные ощущения, то это имеет следствием расторжение приводимого в движение. Ибо от положения начала [чего–либо] зависят [все] последующие следствия, вытекающие из этого начала. Поэтому у тех, кому пища доставляет удовольствие, тело делается цветущим; и наоборот: у тех, кому она не приносит удовольствия, плоть делается изможденной и худой. Свидетелями моих слов являются больные. Блаженная же Синклити–кия, стараясь быть немощной телом, становилась цветущей душой. Поступала она по словам Апостола: «Насколько внешний наш человек тлеет, настолько внутренний обновляется» (2 Кор. 4, 16). Так она подвизалась, будучи скрытой для многих.

11. Когда родители ее скончались, [Синклити–кия], еще более вдохновившись Божиим помышлением, берет с собой сестру, лишенную зрения, удаляется из отчего дома и поселяется в гробнице одного из своих родственников, расположенной за городом. Распродав все оставленное [ей в наследство] имущество и раздав [деньги} нищим, онапри–звала одного, из пресвитеров и тот портриг ее. Тогда сняла она с себя всякое украшение, ибо обычно принято называть волосы украшением женщин. Это событие было символом того, что душа ее стала простой и чистой. Тогда она в первый раз удостоилась названия девы.