Читать «У истоков культуры святости» онлайн - страница 291
Алексей Иванович Сидоров
932
Подразумевается, скорее всего, Святой Дух. Св. Афанасий, толкуя Пс. 67, 14, говорит, что всем подлинно уверовавшим в Господа «даны будут
933
В схолии на Пс. 54, 7, приписываемой Оригену, но принадлежащей,. скорее всего, Евагрию, замечается: «Крылья Святого Голубя есть созерцание телесных и нетелесных [сущностей]; вознесшись посредством этого созерцания (δι ης υψωθείς), ум почивает в ведении Святой Троицы». ΩΡΙΓΕΝΗΣ. ΜΕΡΟΣ Η'// ΒΙΒΛΙΟΘΗΚΗ ΕΛΛΗΝΩΝ ΠΑΤΕΡΩΝ ΚΑΙ ΕΚΚΛΗΣΙΑΣΤΙΚΩΝ ΣΥΓΓΡΑΦΕΩΝ, τ. 16. ΑΘΗΝΑΙ, 1958, σ. 35.
934
Данная глава практически полностью повторяется в 17–м послании Евагрия, где он, кстати, отмечает, что «путь», о котором здесь говорится есть путь Господа (со ссылкой на Ин. 14, 6) и, идя по нему, следует перенимать «опыт хождения» тех святых, которые раньше шествовали им и торили этот путь, а соответственно быть учениками их. См.:
935
Об этихпомыслах ропота (у Евагрия множественное число — γογγυσμων λογισμούς) довольно редко говорится в святоотеческих аскетических творениях, но преп. Макарий говорит, что признаками тех, кто не творит плода жизни вечной, являются: уныние, превозношение (μετεωρισμός), суетная разборчивость (περίβλεψις), легкомыслие (απροσεξία), ропот и т. д. Makarios / Symeon. Reden und Briefen, Bd. II, S. 3.
936
Другими словами, Пс. 139, 5–6 относится к помыслам, которые «близ пути», а Пс. 141, 4 — к помыслам, которые «на пути».
937
Первая часть этой главы буквально повторяется в 18–м послании Евагрия. См.: Briefe aus der Wüste, S. 230–231.
938
Учение о естественном нравственном законе было намечено в Священном Писании и. раскрыто отцами Церкви. Особенно «христианские подвижники, всю жизнь проводившие в борьбе со страстями и другим дававшие уроки этой борьбы, уже в этом находили естественное побуждение заниматься вопросом об отношении прирожденного нравственного закона к противонравственным влечениям человеческой природы. По их учению, нравственный закон в душе человека представляет собою явление более естественное, чем противные ему страсти, в силу, так сказать, прав своего первородства. Бог, как Существо благое, не мог быть виновником злых противонравственных страстей. Поэтому в первозданной природе человека побуждения к добру, или естественный нравственный закон, имели решительное преобладание; а те силы, которые так властно влекут теперь нас ко злу, явились уже после грехопадения, как извращение первоначально добрых стремлений».