Читать «Сообщение Хебекука Джефсона» онлайн - страница 2

В дополнение к этой выдержке из «Гибралтарского вестника» приведу телеграмму из Бостона. Она обошла все английские газеты и содержит все, что удалось узнать о «Святой деве». Вот ее текст:

«Святая дева», бригантина водоизмещением в 170 тонн, принадлежала фирме бостонских импортеров вин «Уайт, Рассел и Уайт». Капитан Д. У. Тиббс — старый служащий фирмы, человек испытанной честности и бывалый моряк. Его сопровождала жена в возрасте тридцати одного года и младший сын трех лет. Команда состояла из семи матросов, включая двух негров, и юнги.

На бригантине было три пассажира, в том числе крупный бруклинский специалист по туберкулезу легких — доктор Хебекук Джефсон. Он известен также как поборник освобождения негров, особенно на первом этапе деятельности аболиционистов. Его памфлет «Где твой брат?», опубликованный перед началом гражданской войны, оказал большое влияние на общественное мнение. Другими пассажирами были бухгалтер фирмы мистер Д. Хертон и мистер Септимиус Горинг, мулат из Нью-Орлеана.

Расследование не смогло пролить свет на судьбу этих четырнадцати человек. Смерть доктора Джефсона не пройдет незамеченной в политических и научных кругах».

Я изложил в интересах публики все, что до сих пор было известно о судьбе «Святой девы» и ее команды, так как за прошедшие десять лет разгадать эту тайну не удалось никому. Теперь я берусь за перо с намерением рассказать все, что знаю о злополучном плавании бригантины. Я считаю своим долгом выступить с этим сообщением и спешу это сделать, ибо у меня есть основания думать, что в скором времени я уже не в силах буду писать: я наблюдаю у себя зловещие симптомы, которые хорошо изучил на других. В виде предисловия к моему рассказу позвольте заметить, что я, Джозеф Хебекук Джефсон, доктор медицины Гарвардского университета и бывший консультант Самаритянской клиники в Бостоне.

Многие, конечно, удивятся, почему я до сих пор не давал о себе знать и почему никак не реагировал на появление различных догадок и предположений. Если бы оглашение известных мне фактов в какой-то мере помогло правосудию, я без колебания решился бы на это. Но у меня не было такой уверенности. Я попытался рассказать обо всем одному английскому чиновнику, но встретил такое оскорбительное недоверие, что решил больше не подвергать себя подобному унижению.

И все же я могу извинить невежливость ливерпульского мирового судьи, когда вспоминаю, как отнеслись к моему рассказу мои собственные родственники. Они знали мою безупречную честность, но выслушивали меня со снисходительной улыбкой людей, решивших не противоречить сумасшедшему. Я поссорился со своим шурином Джоном Ванбургером, усомнившимся в моей правдивости, и твердо решил предать дело забвению. Только настойчивые просьбы моего сына заставили меня изменить свое решение.