Читать «Работорговцы. Русь измочаленная» онлайн - страница 2

Под песнь неслабо похавали, глотая разварную солонину почти не жуя. Каждый откушал треть, а барду заслали вяленого карася и пару печёных картофелин, уцелевших с обеда.

Ночь Щавель провёл в дремоте вполглаза, обнимая ладонью костяную рукоятку ножа.

Поднялись чуть свет. Завтракать собирались в пути. Бард никуда не торопился и развёл костёр.

– Канайте с миром, – изысканно напутствовал деятель искусства. – Желаю счастливой дороги, воины. Хрен на вас и на ваши жилища!

– И ты отсоси не нагибаясь, – пожелал ему Щавель.

Глава вторая,

в которой к отряду присоединяется целитель, лечащий солью, а все воины получают по заслугам своим экспириенс

– Надо было отойти дальше от дороги, – сказал Жёлудь.

– Шарятся по ночам черти всякие, – буркнул Михан. – Да всё равно бы огонь увидел.

– Были бы разбойники, положили бы с трёх стрел. Мы у костра как на ладони, – разъяснил Щавель. – Они бы нас видели, а мы их нет.

– Но ты же его услышал, – сказал Михан. – Ты и разбойников услыхал бы.

– А если бы я спал?

Малый полез за словом в карман. Непыльная, некузявая дорога змеилась промеж деревьев, и шлось по ней ни шатко ни валко.

– Далеко до тракта? – шарил-шарил в кармане и наконец выудил он.

– После обеда выйдём, – сказал Щавель.

– А чего это бард ночью шёл, а, батя? – спросил Жёлудь.

– Смотри, дурак-дурак, а умный, – вставил Михан.

– А ты засранец.

– Со свадьбы мог уходить, – помолчав, отозвался Щавель. – Свадьбу когда играют, гости пьют, а бард поёт. Когда уже все под стол упадут, бард ещё на ногах. Всю ночь невесту драит как палубу, а перед рассветом ноги в руки и даёт газу.

– Догоняют?

– Куда…

– А на конях?

– Да не, все пьяные и не спохватятся, скорее всего. А он день идёт, ночь идёт, днюет в чаще и опять уносит ноги. Никогда, парни, бардам не подавайте и не ешьте из одного котла, скоты они все.

– Бать, а художники?

– Художники нормальные, только не от мира сего.

– А у нас были такие весёлые свадьбы? – поинтересовался Михан.

– Были, – сказал Щавель.

– У кого?

– Меньше знаешь, крепче спишь. Сомнениями не мучаешься.

– Съел, пердун? – не упустил случая Жёлудь.

– Молчи, дурак, – Михан извернулся юлой. – А у кого, дядь Щавель?

– Тебя ещё на свете не было… – Взгляд Щавеля враз сделался стылым, как ледяная вода, лучник уже к кому-то примеривался.

Зажатая лесом дорога завернула, впереди показалась спина, полускрытая большим заплечным мешком. Человек остановился, обернулся, явно поджидая попутчиков. Был он невысок, кругл телом и лицом, гладко выбрит и носил плоскую шапочку, отороченную куньим мехом.

– Желаю здравствовать, уважаемые, позвольте присоединиться к вам, – человек шагнул навстречу, подметая траву полами длинного дорожного плаща.

– С какой целью, уважаемый? – сдержанно поинтересовался Щавель.

– Вместе не страшно. У тракта грабят.

– Нас не боишься, значит?

– Лицо человеческое есть открытая книга.

– Ты «лепила»?

– Я исцеляю солями, – с достоинством ответил попутчик. – В мире науки меня знают как Альберта Калужского, который крепит жидкую воду медицинской теории в насыщенный раствор солью врачебной практики.