Читать «Из-за парты — на войну» онлайн - страница 51

К середине сентября весь Таманский полуостров был освобожден от врага. Наш полк перелетел на новое место — поближе к Крыму. Теперь нам предстояло бомбить немцев в районе Керчи.

Приближались Октябрьские праздники. «Братцы» базировались недалеко от нас, в семи километрах, и однажды Леша приехал на часок, чтобы вместе со мной порадоваться: был освобожден наш Киев.

— Слышала? Немцев прогнали из Киева! Дело теперь пойдет — наши рванули вперед!

Мы с ним ходили по обрывистому берегу, смотрели на бушующее Азовское море, над которым плыли черные дождевые тучи. Дул порывистый норд-ост, кричали чайки. Говорили мы о нашем городе, вспоминали аэроклуб, друзей. Невольно приходили невеселые мысли: Киев освобожден, но скоро ли нам придется там побывать? И вообще — придется ли…

А через день я узнала, что ночью аэродром «братцев» подвергся бомбежке. Несколько человек были ранены, в том числе и Леша. У него самое тяжелое ранение — в спину. В ту ночь Леша дежурил на аэродроме, и, когда стали падать бомбы, он с товарищами бросился рассредоточивать самолеты, сгрудившиеся на старте перед вылетом.

Днем я вылетела в Краснодар, куда увезли раненых. Попутно в штабе полка мне дали задание — отвезти в дивизию пакет. Приземлившись на большом краснодарском аэродроме, я сразу увидела возле ангара палатки с красным крестом и подрулила прямо туда. Оказалось, что в госпитале мест не было, и ребята ждали пока здесь, в палатках.

Откинув полог, я заглянула в первую палатку и вошла, узнав Лешу. Он лежал на животе и не мог повернуться. Говорить стоило ему больших усилий: болела спина, горели внутренности… Он сдерживался, чтобы не стонать.

Я присела, опустилась перед ним на колени, чтобы он видел меня. Лицо у него было бледное, на лбу испарина. Но он улыбался…

— Вот я и отлетался…

— Ты поправишься, Леша. И опять будешь летать.

— Ничего, бывает… Ты не смотри так — я выдержу! Постараюсь…

Я не могла сдержать слез, и они сами катились, катились по щекам. Поцеловав его в холодный лоб, я ушла, чтобы узнать, когда раненых поместят в госпиталь. Обещали к вечеру.

Не дождавшись вечера, я улетела в полк. Больше я Лешу не видела. Он умер от гангрены — слишком глубока была рана, и спасти его не могли…

* * *

Война продолжалась уже третий год. Впереди был еще длинный путь…

Я ничего не знала ни об Оле, ни о Тимохе, ни об остальных моих друзьях. А между тем друзья мои тоже воевали.

СЛАВА

Мой самолет летел в черноте сырой осенней ночи. В небе, сплошь затянутом облаками, не было ни звездочки. На земле — ни огонька. Только изредка на проселочной дороге вспыхивали фары машин и тут же гасли — это какой-нибудь шофер, нарушая правила светомаскировки в прифронтовой полосе, ненадолго включал свет на крутом повороте.

Ровно гудел мотор, выбрасывая из патрубков голубоватые языки пламени. Справа под крылом извилисто тянулась еле заметная песчаная полоска таманского берега. Дальше, за этой полоской, лежала огромная темная масса — Азовское море.

Я летела из района Темрюка привычным маршрутом, по которому наши самолеты По-2 летали десятки раз в Крым, через пролив, к Керченскому полуострову, где сосредоточились отступившие с Тамани вражеские войска. Уж много ночей мы бомбили укрепленные районы, высоты, на которых стояла артиллерия, склады с боеприпасами, машины, танки, скопления войск…