Читать «Из-за парты — на войну» онлайн - страница 46
Наталья Федоровна Кравцова
ФРОНТОВЫЕ ДОРОГИ
Войдя в комнату, где заседала отборочная комиссия, я сразу узнала Раскову, которую видела только на снимках. На ней была военная форма с голубыми петлицами, а на гимнастерке — Золотая Звезда Героя Советского Союза.
— Из МАИ? Летали когда-нибудь? — спросила Раскова, просмотрев мои документы.
— Окончила аэроклуб в Киеве.
Меня зачислили в штурманскую группу. Мне, конечно, хотелось быть летчиком, но летчиками брали только тех девушек, которые уже имели летный стаж.
Десять дней мы пробыли в Москве. Жили в Академии имени Жуковского. Каждый день сюда прибывали девушки из разных городов — летчики и техники из аэроклубов и Гражданского воздушного флота, и наше авиасоединение разрасталось.
Нам выдали обмундирование, в котором мы все буквально утопали. Огромные кирзовые сапоги, несмотря на плотные портянки, болтались на ногах, шинели волочились по земле, а из широкого ворота гимнастерок торчали худые девичьи шеи. Орудуя ножницами и иголкой, девушки быстро пригнали форму по себе, насколько это было возможно…
Я с интересом смотрела на опытных летчиц, которые были лет на пять-шесть старше меня, восемнадцатилетней девчонки, и держались независимо и уверенно. Для них не существовало непререкаемых авторитетов, и хотя они и прибыли сюда, в распоряжение Расковой, но, видимо, еще не до конца верили, что ее идея создать женские полки будет претворена в жизнь.
Слышала я и такие разговоры:
— Куда это мы попали? Одни бабы… Думаешь, на фронт пошлют? Не очень-то мне тут нравится. Может, вовремя смыться?
— Не спеши. Раскова — человек энергичный, добьется. Ее все знают — знаменитость!
— Ладно, посмотрим. Но если с фронтом затянется…
Здесь были студентки из университета, из институтов — авиационного, педагогического, авиатехнологического, — девушки моего возраста, в основном с первого — третьего курсов, безоговорочно верившие каждому слову Марины Расковой. А она твердо обещала, что мы будем воевать.
Морозным утром 16 октября 1941 года я шагала в длинной колонне одетых в шинели девушек к Казанскому вокзалу. Мы уезжали в один из городов на Волге, в летную школу, где должны были пройти ускоренный курс подготовки, перед тем как отправиться на фронт. До самого вокзала шли пешком: метро, служившее москвичам бомбоубежищем, не работало.
На вокзале долго грузили в теплушки товарного поезда свое имущество: матрацы, одеяла, продовольствие, разную утварь. Только вечером, когда стемнело, поезд отошел от вокзала. Выли сирены, ревели заводские гудки: в Москве была объявлена воздушная тревога. Из вагонов-теплушек мы смотрели на вечернее небо, исполосованное лучами прожекторов. Под грохот зениток мы покидали Москву. Из вагонов неслась песня:
До города ехали девять дней — поезд часто останавливался, подолгу стоял на перегруженных станциях. Прибыв на место, к авиагородку шли ночью, в дождь, по густой грязи. Под общежитие нам отвели часть местного Дома культуры: в огромных комнатах тесно стояли двухэтажные железные койки, на них — жесткие матрацы, серые суконные одеяла.
