Читать «Из-за парты — на войну» онлайн - страница 16

— Тимохин! — позвал он.

— Я, товарищ инструктор!

— Сейчас я тоже слетаю. Натягивайте посильнее, но не перетяните, ясно? — сказал Короленко с видимым спокойствием.

— Есть натягивать посильнее! Только…

— Что только? — резко спросил Короленко.

Тимоха не трогался с места, продолжая в упор смотреть на инструктора: ждал ли он, что тот образумится и передумает, или хотел намекнуть, что сразу после Ефименко ему не следовало бы лететь, только он стоял и на этот раз не спешил выполнять приказание.

— В чем дело, Тимохин? Я же сказал — давай побыстрее! — поторопил его Короленко.

И мы запустили нашего инструктора, который был полон решимости сделать то же, что и Ефименко.

Набрав высоту, Короленко перешел в горизонтальный полет, но счастье не улыбнулось ему — он не попал в восходящий поток, на который так надеялся, и, сделав два разворота, стал быстро снижаться прямо на лес. Чтобы не врезаться в деревья, он резко отвернул в сторону, туда, где лес кончался, и, к нашему ужасу, понесся на высокие сосны, которые росли отдельными группами вблизи от леса. Когда планер был уже у самой земли и разворачиваться было поздно, Короленко, чтобы избежать лобового удара о дерево, направил планер так, чтобы он пролетел между двумя соснами, очевидно, рассчитывая, что ворота для пролета достаточно широки. Однако концы крыльев ударились о стволы сосен, планер резко остановился и, застряв между соснами, замер, как раненая птица, сложив крылья.

Несколько секунд мы еще стояли, не смея поверить в то, что произошло, и смотрели на поломанный планер, прижавшийся к земле. Короленко не было видно.

— Какой ужас! — воскликнула Валя. — А инструктор?

И мы, опомнившись, бросились бежать к планеру через поле. Тем временем Короленко, невредимый, вылез из-под обломков и медленно, согнувшись под тяжестью своей вины, обошел вокруг планера, потрогав рукой отвалившееся крыло, словно желая удостовериться, что все это не сон, а действительность.

Когда мы в полной растерянности остановились у разбитого планера, тяжело дыша и не зная, что сказать в утешение нашему бедному инструктору, он смущенно улыбнулся и еще раз оглядел поломанный планер. Вид у него был жалкий. На лбу вспухла красная царапина, из ссадины на щеке сочилась кровь.

— Ну что…

Он развел руками, потрогал щеку, посмотрел на нас исподлобья и продолжал негромким голосом:

— Вот… сами видите, что произошло… Теперь будете знать, как надо летать и как не надо. А планер… Планер нужно ремонтировать. Своими силами, конечно…

— Ничего, товарищ инструктор! Мы починим! Сами все сделаем, не беспокойтесь… Будет как новенький!

Тимоха смотрел на него с искренним сочувствием, да и мы все очень жалели Короленко, и никто его не осуждал.

Короленко почувствовал это и как-то очень грустно улыбнулся Тимохе, но все сразу поняли, что настроение у него поднялось.

Пока мы стояли у планера, оставшийся в одиночестве Ефименко, о котором все забыли, немного подождал на бугре, убедился, что с Короленко ничего страшного не случилось, и незаметно уехал.