Читать «Фальконер» онлайн - страница 59

Когда его семя выплескивалось в желоб, Фаррагат не испытывал подлинной грусти — скорее разочарование оттого, что приходилось изливать свою энергию на холодный чугун. Он уходил от желоба с таким чувством, будто пропустил свой поезд, самолет или паром. Пропустил. Он испытывал физическое облегчение, очищение: после мастурбации сознание прояснялась. То, что он ощущал, отходя от желоба, не имело ничего общего ни со стыдом, ни с раскаянием. Он видел и чувствовал только острый недостаток эротичности. Он мазал мимо цели, а цель — это загадочное единение духа и плоти. Ему давно было известно, что здоровье и красота имеют четкие границы. У того и у другого есть основа, дно — как у океана. И он, Фаррагат, перешел эту границу, вторгся в чужие владения — хоть и не с корыстной целью, но вторгся. Его действие не было непростительным, но его угнетало величие той земли, на которую он ступил. Истинное великолепие. Даже здесь, в тюрьме, он понимал, что мир великолепен. Как будто достал камушек из ботинка прямо посреди мессы. Он вспомнил, какая паника охватила его в детстве, когда он обнаружил на штанах, ладонях и рубашке липкое кристаллизующееся вещество. Из «Руководства для бойскаутов» он узнал, что теперь его член станет длинным и тонким, как шнурок, что изливающаяся из него жидкость — это сливки его ума. Эта жалкая влага означала, что он провалится на едином выпускном экзамене и ему придется пойти в какой-нибудь Богом забытый сельскохозяйственный колледж на Среднем Западе…

Как всегда бесконечно красивая, источающая аромат всего запретного, пришла Марсия. Она его не поцеловала, он не пытался накрыть ее ладонь своей.

— Привет, Зик. Я принесла письмо от Питера.

— Как он?

— Наверное, прекрасно. Он то ли в школе, то ли в каком-то лагере, так что я его редко вижу. Но учителя говорят, что он умненький и дружелюбный мальчик.

— Он не придет меня навестить?

— Психологи полагают, что лучше его сюда не приводить, по крайней мере не сейчас, когда у него такой важный возраст. Я говорила со множеством психологов и консультантов, и все они уверены, что, поскольку он единственный ребенок, его психику травмирует вид отца-заключенного. Я знаю: ты считаешь психологов бесполезными дармоедами, и, пожалуй, я с тобой согласна, но у нас нет выбора — мы должны прислушаться к мнению опытных людей с отличнейшими рекомендациями, и эти люди уверены, что ему к тебе нельзя.

— Можно мне письмо?

— Можно, если только я его найду. Сегодня я все теряю. Я не верю в полтергейст, но бывают дни, когда я сразу все нахожу, а бывают — когда просто ничего не могу найти. И сегодня именно такой день, даже хуже, чем обычно. Утром я не могла отыскать крышку от кофейника. Потом апельсины. Не могла найти ключи от машины, а когда все-таки нашла и поехала за горничной, то забыла, где она живет. Я не могла найти нужное платье и серьги. Не могла найти чулки и не могла найти очки, чтобы найти чулки. — Он бы убил ее, если бы она не отыскала в своей сумочке конверт с неуклюжей надписью карандашом. Она положила его на стойку. — Я не просила его писать тебе письмо, — сообщила Марсия. — Понятия не имею, что он написал. Конечно, надо было бы показать письмо психологу, но я подумала: ты будешь против.