Читать «Парижане. История приключений в Париже.» онлайн - страница 242

Гости числом пятьсот человек провели этот час, подталкивая друг друга к эскалаторам и перемещаясь с этажа на этаж в поисках буфета. (Жискар распорядился, чтобы на грандиозной церемонии открытия не подавали никакой еды или питья.) Потом эскалаторы были остановлены, и Центр «Бобур» наполнился звуками, выражавшими раздражение, и цокотом каблуков по металлическим ступеням.

Снаружи на бетонированной площадке, которая была когда-то плато Бобур, среди зрителей, музыкантов мирового класса и дипломированных клоунов стоял человек. Если бы в книге «Убийство Парижа» были иллюстрации, художник нарисовал бы его с облачком, в котором написано стихотворение Бодлера «Парижский сон»:

…Художник, в гений свой влюбленный, Я прихотливо сочетал В одной картине монотонной Лишь воду, мрамор и металл. Дворцы, ступени и аркады В нем вознеслись, как Вавилон; В нем низвергались ниц каскады На золото со всех сторон. В дали небес не загорались Ни луч светила, ни звезда, Но странным блеском озарялись Чудовищные горы льда…

(Перевод Эллиса)

Внутри Жискар осторожно пробрался к прозрачному подиуму. Он надеялся, что этот проект умрет естественной смертью ввиду нехватки средств. Но тогда протеже Помпиду «бульдозер» Жак Ширак (его выступающая челюсть напоминала нож бульдозера) сказал свое веское слово за Центр Помпиду и протолкнул проект в комиссиях.

Однако Центр оказался полезным неожиданным образом. Впервые войдя в свои личные апартаменты Елисейского дворца в качестве президента, Жискар оказался в жуткой и раздражающей обстановке из нержавеющей стали. Все вокруг него было похоже на внутренности транзисторного приемника, увиденные человеком, уменьшившегося до размера блохи. Этот «экологический салон» был сделан по заказу Помпиду: полиморфные картины на стенах, выполненные более чем пятью тысячами оттенков, менялись по мере того, как посетитель двигался по комнате, что подразумевало и в конце концов вызывало страшную головную боль. По распоряжению Жискара это «кинетическое пространство» было перенесено в Центр Помпиду, где ему и было самое место.

Поэтому со смесью облегчения и неприязни Жискар произнес свою путаную и оскорбительную речь на церемонии открытия Центра под хихикающей шестиугольной луной: «Начиная с сегодняшнего дня в течение десятилетий толпы людей будут приходить в этот Центр. Человеческие волны будут биться о плотину полотен этого музея, расшифровывать книги, разевать рот, глядя на статуи, и слушать меняющуюся тональность музыки».

Когда он говорил, он посмотрел наверх, на пустое переплетение балок и труб, зеленых – для сантехники, синих – для вентиляции…