Читать «Парижане. История приключений в Париже.» онлайн - страница 229

Только несколько тысяч студентов дошли до Марсова поля. Посидев на траве у Эйфелевой башни, послушав речи, студенты снова заняли Сорбонну, в то время как профсоюзные лидеры пошли по домам и стали готовиться к переговорам с правительством.

23

Теперь Париж вступил в период радостного хаоса. Несмотря на профсоюзы, всеобщая забастовка продолжалась. Вскоре за бензином выстроились очереди, а с улиц исчезли «ситроены», «форды», «пежо», «рено» и «симки». Парижане заново открывали для себя свой город и заговаривали друг с другом на улицах. Пустые железнодорожные пути сияли на солнце, рыбакам на Сене и канале Сен-Мартин не мешали волны от проплывающих барж. Даже магазин «Монопри», супермаркеты которого, расположенные в подвальных помещениях, произвели нечто вроде революции в розничной торговле, работая по понедельникам, оставался закрытым.

После двух недель всеобщей забастовки над городом нависла угроза нехватки сигарет, но рабочие и студенты стояли на своем. Они организовали производство сигарет, сделанных из брошенных окурков, которые продавались упаковками по четыре штуки по приемлемой цене, равной четырнадцати сантимам.

24

Во время забастовки протесты продолжались, но в воздухе уже витала ностальгия по бунтам. Ночь с 23 на 24 мая была названа второй «ночью баррикад». Студенты рассчитывали отпраздновать годовщину Парижской коммуны поджогом ратуши Отель-де-Виль, но тайные агенты, одетые в кафтаны и куртки Мао, предупредили властей, и полиция вывела огромный скоростной бульдозер, позаимствованный в армии. Тогда студенты, рабочие и безработные собрались на Лионском вокзале и разрозненными группами отправились на правый берег, где подожгли Парижскую фондовую биржу и напали на пожарных, приехавших гасить огонь.

Впечатления от этих событий впоследствии будут цениться как воспоминания об исключительном опыте и многократно пересказываться детям, внукам и исследователям: вой сирен, глухой шум вертолетов, летящих над крышами домов, звук обутых в башмаки ног, шагающих по улицам, параллельным главным магистралям, едкий запах слезоточивого газа, блестящий черный пластик плащ-накидок и полицейских дубинок, скользкая слякоть расплющенных бутербродов. Чувство бесценного, неповторимого опыта усиливалось физическим преображением студентов: они выглядели измученными, невыспавшимися людьми с сомнительной репутацией. Их лица были покрыты тальком или скрыты под масками из носовых платков, вымоченных в лимонном соке, которые были защитой от газа. В вихрящихся клубах химикатов улицы современного Парижа выглядели как части старых революционных предместий или – если напрячь воображение – как сцены из вьетнамской войны в «Пари матч».

В течение двух часов во вторую «ночь баррикад» большие районы Парижа находились в руках студентов. Часто говорили, что население, которому телевидение промывает мозги, никогда не взяло бы Бастилию, потому что все ринулись бы по домам смотреть это по «ящику». Но теперь, как будто случайно, студенты (или, скорее, восемь миллионов бастующих рабочих) привели Пятую республику на грань катастрофы.