Читать «По рельсам, поперек континентов. Все четыре стороны. книга 1» онлайн - страница 78

Альфредо знал короткую дорогу к шоссе. Он провел нас наискосок по автостоянке и через общипанную рощу за какими-то хижинами. Я заметил, что на земле лежат люди, но так и не понял, что с ними такое — то ли ранены, то ли мертвы, то ли просто спят.

Я спросил Альфредо о поведении толпы.

— А я вам что говорил? — вопросил он. — Теперь жалеете, что пошли, правда?

— Нет, не жалею, — сказал я, ничуть не лукавя. Я удовлетворил свое желание. Пока не подвергнешь себя определенному риску, твое путешествие бессмысленно. Весь вечер я зорко наблюдал за происходящим, стараясь запечатлеть в памяти детали. Теперь можно успокоиться. Я понял, что по доброй воле больше никогда в жизни не пойду на футбол в Латинской Америке.

Mecca в Сан-Висенте

В первых рядах молились, преклонив колени, одиннадцать старушек. Радуясь прохладе, я присел на одну из задних скамей и, озираясь по сторонам, стал высматривать знаменитую статую Святого Иосифа. Одиннадцать голов, закутанных в черные шали, издавали монотонное бормотание; казалось, они колдуют — глухие голоса наводили на сравнение с густым, как полагается в Сальвадоре, супом, побулькивающим на огне. Старухи смахивали на привидений: черные одежды, сумрачная церковь и молитвы вполголоса; солнечные лучи, пробиваясь через щели в витражах, словно бы подпирали стены светящимися бревнами; пахло горячим воском, и язычки пламени над свечами непрерывно подрагивали в такт дрожащим старушечьим голосам. Легко было поверить, что здесь, в церкви Эль-Пилар, по-прежнему 1831 год и эти женщины — матери и жены испанских военных, умоляющие Господа спасти их от избиения разъяренными индейцами.

В ризнице звякнул колокольчик. Я инстинктивно расправил плечи, принимая чопорно-благочестивую позу. Привычка неистребима: входя в любую церковь, я непременно преклоняю колена и опускаю кончики пальцев в чашу со святой водой. К амвону семенящим шагом направился священник. По пятам за ним следовали двое служек. Священник воздел руки, и этот жест — впрочем, возможно, дело было не в жесте, а в его красивом лице, в тщательно расчесанных волосах, в несколько самодовольной клерикальной прилизанности его облика, — был театрально-эффектен, словно у конферансье в ночном клубе. Священник молился, но не rio-латыни, а на испанском, и его молитвы звучали как-то манерно. Затем он простер руку к углу церкви, скрытому от моих глаз за колоннами, тряхнул кистью, кого-то поманил, и зазвучала музыка.