Читать «По рельсам, поперек континентов. Все четыре стороны. книга 1» онлайн - страница 75

— Снимите часы, — сказал он. — И кольцо тоже. Спрячьте в карман. Будьте очень-очень осторожны. Тут почти все воры. Они вас обчистят.

Я повиновался.

— А билеты? Может, купим у этих ребят солнечные?

— Нет, я куплю теневые.

— А это не дорого?

— Конечно, дорого, но матч важный. В Санта-Ане таких не бывает. И вообще на теневых местах тише, — Альфредо огляделся по сторонам. — Постойте вон там, у стены, не маячьте. Я возьму билеты.

Альфредо смешался с вереницей людей, тянувшейся к кассе. Когда я снова его разглядел, он был уже в середине очереди. Начал работать локтями, кого-то оттеснил и мигом пробился к окошку. Даже его друзья подивились такой прыткости. Он вернулся к нам, улыбаясь, торжествующе размахивая билетами.

На входе нас обыскали. Мы прошли по туннелю и вышли наружу у дальней стороны чаши стадиона. Снаружи, как я уже сказал, он походил на чайник; изнутри же он имел форму скорее супницы или круглого подноса. Супница эта была до краев полна ревом. Всюду маячили смуглые лица. А на дне чаши расстилался безупречно чистый прямоугольный ковер из зеленой травы.

Сорок пять тысяч человек, собравшиеся на стадионе, представляли собой модель сальвадорского общества. Оказалось, что его устройство не сводится к разделению на Солнечных и Теневых. Одну половину стадиона занимали Солнечные (там яблоку было негде упасть; ни одно место не пустовало), а другую Теневые — одетые поприличнее, но почти столь же многочисленные. Кстати, вечером и в сезон засухи между этими категориями не было никакой качественной разницы; мы с Альфредо вообще сидели на бетонных ступеньках, но поскольку теневые места стоили дороже, тут хотя бы можно было дышать. Но имелась еще и часть, о которой Альфредо не упомянул, — балконы. У нас над головами, на пятиярусной галерее, окаймлявшей теневую половину стадиона, восседали Балконные — владельцы сезонных абонементов. В их распоряжении были маленькие комнатки размером с встроенный шкаф — или с типичную сальвадорскую халупу; они пили вино и закусывали, сидя на складных стульях. С балкона хорошо было видно поле. Балконных было не так-то много — сотни две-три. Почему, догадаться было несложно: абонемент стоил две тысячи долларов, а доход на душу населения в Сальвадоре составлял всего триста семьдесят три. Балконные могли отлично видеть вопящих Солнечных и горное плато позади стадиона. Поначалу мне показалось, что плато заросло какими-то странными разноцветными кустами, но потом я разглядел, что это толпы сальвадорцев, запрудивших вершину, чуть ли не прилипших к обрывам. Их были тысячи, плотная людская масса, и смотреть на них было еще страшнее, чем на Солнечных. Стадионные прожектора освещали плато, и было видно, как по толпе пробегает рябь. Вылитый муравейник.

Прозвучали национальные гимны — через репродукторы, с заезженных грампластинок, усиленные динамиками. Исход был ясен с самого начала. Мексиканцы были крупнее и проворнее и, по-видимому, придерживались четкой стратегии; в сальвадорской сборной были два форварда-эгоиста, а остальные игроки — чахлые недотепы, носившиеся по полю бестолково. Мексиканцев толпа освистывала, сальвадорцам рукоплескала. Один из сальвадорских нападающих, лавируя, прошел к воротам, ударил и промахнулся. Мяч перехватили мексиканцы. Они издевались над сальвадорцами, передавая его друг другу, а затем, на пятнадцатой минуте первого тайма, забили гол. Стадион умолк. В мертвой тишине мексиканские футболисты обцеловывали друг друга.