Читать «По рельсам, поперек континентов. Все четыре стороны. книга 1» онлайн - страница 53

Начальник станции в Хюэ? Да он в таких делах ни в зуб ногой, ни в жопу палкой! — заявил цэрэушник. — Подорвали, это вам я говорю. Двенадцать убитых. Сколько раненых, точно не скажу.

— Фугас?

— Да. Радиоуправляемый. Серьезная машинка.

Цэрэушник, возглавлявший службу безопасности всей провинции, лгал, но в тот момент я не мог спим спорить, так как не располагал достоверной информацией. Начальник станции Хюэ говорил, что взрывов не было уже несколько месяцев, и железнодорожники из Дананга подтвердили его слова. Но цэрэушнику страшно хотелось показать нам, что он держит руку на пульсе страны, тем более что к нам присоединилась его подружка — подошла и повисла у него на шее. Другой толстяк оставался в бунгало — слышалось, как он что-то встревоженно шепчет одной из девушек, а негр старался к крыльцу не приближаться — подтягивался на турнике, прибитом к двум пальмам. Цэрэушник сказал: «Уясните себе одну вещь. У Вьетконга нет никакой поддержки в деревнях — и у правительственных войск тоже нету. Понимаете? Потому-то все тихо-мирно».

Вьетнамка ущипнула его за щеку и окликнула свою приятельницу, которая стояла на краю пляжа и смотрела, как чернокожий раскручивает над головой тяжелую цепь. Второй толстяк вышел на крыльцо, налил себе виски и немедленно выпил, с опаской поглядывая на цэрэушника — у того развязался язык.

— Ситуация забавная, — говорил цэрэушник. — Типа, вы можете сказать: «В этой деревне чисто, а в той одни сплошные чарли», но поймите одну вещь: большинство не воюет. Не важно, что вы читаете в газетах — журналюги брешут, как дышат. Я вам говорю: сейчас все тихо-мирно.

— А как же фугас?

— А, фугас. Просто на поездах не ездите, вот вам мой совет, и все будет в порядке.

— По ночам — другое дело, — сказал второй толстяк — тот, который пил виски.

— Ага. Понимаете, когда темнеет, страна типа как переходит в другие руки, — сказал цэрэушник.

— По-моему, нам пора идти, — сказал Кобра-1.

— Что за спешка? Оставайтесь, — сказал цэрэушник. — Вы писатель, — обратился он ко мне. — Я сам писатель. Ну я так… немножко пописываю. Статейки иногда. Для «Бойз лайф»… это… много работаю и еще для этого…

Он отвлекся на девушек, которые перекрикивались по-вьетнамски и хихикали.

— … да бог с ним… а едете вы теперь куда? А? Как-как? Мраморная гора? В это время вам туда лучше не соваться, — он поглядел на часы. Было полшестого вечера. — Вдруг там чарли. Поклясться не могу, но мне не хотелось бы брать на себя ответственность.

Мы ушли. Когда мы вернулись к машине, я оглянулся на бунгало. Цэрэушник отсалютовал нам сигарой; он стоял, словно и не замечая, что к нему все это время ластится вьетнамка. Его друг стоял рядом на крыльце, встряхивая бумажный стакан, полный виски с имбирным пивом. Негр вернулся к турнику — он опять подтягивался, а девушки считали. Часовой сидел, обняв карабин. А за их спинами набегали на берег морские волны. Цэрэушник что-то выкрикнул, но начинался прилив, и его голос потонул в шуме прибоя. В Дананге беженцы захватили военные городки, а здесь эта троица — генеральское бунгало. В каком-то смысле они олицетворяют все, что осталось от энергии и сил, вложенных американцами в войну: дегенеративная сентиментальность, пьяные страхи и схематичное мышление. Для них война уже окончена: они просто оттягиваются, ходят на ушах.