Читать «Основные формы страха» онлайн - страница 137

Тяжелой, неблагоприятной для развития является среда, где от ребенка вообще отстраняются, где и семейные отношения заменяются социальными установками или мнением меньшинства. Ребенок обучается дома образцам поведения и установкам, которые действуют и поощряются в данной конкретной семье, а вне ее отвергаются. В таких случаях ребенок, чаще всего в школьном возрасте, переживает ситуацию как критическую, к которой он не был подготовлен вообще или эта подготовка была фальшивой. Разочарованность, чувство беззащитности, неуверенности, позора, глубокая очевидность того, что знания о мире, полученные им, непригодны, толкают ребенка назад, в семью, и служат причиной депрессивной фиксации ребенка на тех образцах поведения, которые поощрялись в семье. Все это служит основой для возникновения смешанных истеро-шизоидных структур. Центральной проблемой истерических личностей является то, что у них нарушена самоидентификация. Либо они идентифицируются с образами своего детства, либо остаются в состоянии оппозиции или протеста, либо принимают навязанные им роли. Кроме описанной выше среды, благоприятствующей возникновению истерической личностной структуры, следует упомянуть также и о воздействии среды, связанной с насилием над личностью. Здесь истерическое развитие может быть проявлением протеста против закостенелости, навязывания своих мнений и привычек, подавляющих свойственную детскому и юношескому возрасту жизнерадостность. Такое же патогенное влияние на развитие личности ребенка оказывает противоположный описанному выше отказ от каких-либо ограничений в его деятельности, равносильный «выплескиванию ребенка вместе с водой из ванны», или же отрицание всего того, что делает ребенок, и всего того, что он желает получить от окружающих его людей, т. е. сознательное или подсознательное соревнование с ним. В случае так называемых «неудачных детей» из особенно строгой, чопорной или ограниченно-авторитарной среды их поведение и особенности развития относятся не к истинной истерии, а к форме реакции на патологическую для данной личности среду. Мы должны также коснуться исторических фактов, в соответствии с которыми ранее истерия относилась исключительно к женщинам, что вытекало из самого обозначения этого расстройства греческим словом «истерия» = «матка» (die Gebaermutter). Это заставляет нас задуматься над одним из условий возникновения истерического развития с учетом того очевидного обстоятельства, что женщины особенно часто страдают истерическими расстройствами. Одновременно мы должны предостеречь, что это мнение не опирается на научные исследования и может иметь ложный аспект, связанный с тем, что многие человеческие высказывания имеют бессознательно (а иногда и сознательно) тенденциозный характер. Жизнь женщины в нашей западной культуре ранее была ограничена исключительно областями, связанными с исполнением роли супруги, хозяйки и матери. Содержание ее жизни и роль, исполнения которой ожидало от нее общество, находится в семье («внутри семьи произрастает животворящая хозяйка», говорится в «Песне о колоколе» Шиллера), в противоположность мужчинам, чьи богатейшие возможности для самоутверждения и самореализации расположены вовне. В связи с этим оценка партнерских взаимоотношений имеет для женщины иное, чем для мужчины, значение. В соответствии с этим социальные роли мужчин во многих отношениях заранее предпочтительны, муж чины занимают более престижные и высокооплачиваемые должности; женская работа считается менее значимой и менее оплачиваемой, женщина находится в большей юридической и хозяйственной зависимости. Она во всем обделена: в возможностях своего развития, которое ограничено и стеснено домашним очагом и семьей; в мыслях и желаниях, направленных больше на выполнение мужчиной своего предназначения в обществе, нежели на собственное существование. Находясь в плену коллективных предрассудков, она длительное время считалась существом бездуховным и не имела права на утверждение собственной сексуальности. Незавидным было положение женщины при патриархате. При таких обстоятельствах истерия, как говорится, является орудием борьбы с мужским миром за свои желания и запросы и одновременно способом отмщения этому миру. Иными словами, истерия используется как такой вид поведения, при котором с мужчины как бы «срезается ботва» и «не нужные наросты», в результате чего он становится беспомощным и покорным. Истерическое поведение носит иррациональный, нелогичный, непостижимый и непредсказуемый характер, что делает мужчин с их логичностью и рациональностью бессильными: реакции и цели женщины, ее болезни, ее «хочу – не хочу» или «могу – не могу», драматические сцены, соматические симптомы, взрывы отчаяния и угрозы самоубийства представляют для мужчины неразрешимую задачу и вызывают у него желание, как говорит Ницше, обуздать упрямство кнутом и, в конце концов, разорвать партнерские отношения. Когда выполнение «супружеских обязанностей» подразумевает пренебрежение женской сексуальностью, то это часто становится причиной «фригидности», которую часто используют для прикрытия существования «черного Петера». В таком смешении мужских и женских черт в претензии на власть и обладание таится тщательно скрываемый глубокий страх перед женщинами, перед вероятной другой стороной жизни мужчины, которая представляется им опасной и угрожающей и которую они преувеличивают. Женское подсознание с гениальной помощью истерии противостоит мужскому превосходству, одновременно выполняя функцию самозащиты и мести. Не случайно по мере ослабления патриархата так называемые классические формы истерии становятся все более редкими: обретение равноправия и снятие ограничений в развитии их способностей сделали их ненужными для женщин. Изучая происхождение истерии, мы узнаем следующее: подавление, снижение общественной и самооценки, несвобода, насилие и непонимание со стороны партнера и общества вызывают истерические реакции протеста, независимо от половой принадлежности личности, дающей эту реакцию. И другие описанные выше средовые воздействия, благоприятствующие развитию истерических черт, не имеют половой принадлежности. Мы показали, что во многих истерических состояниях основой истерического развития является страх перед обязательностью, конечностью и необходимостью. Они не делают для себя выводов из своих разочарований и не приобретают опыта, когда их по ведение не соответствует требованиям и ожиданиям окружающих. Напротив, чем чаще они переживают неудачи, чем меньше удовлетворяются их желания, тем больше возрастают их потребности и чаще предпринимаются попытки их осуществления. Это приводит к истерическому порочному кругу с упрямым отстаиванием своих позиций и своих желаний Их склонность к соблазнам может быть объяснена тем, что общая неудовлетворенность собой и своей жизнью приводит их к жажде привлекательного и сулящего удовольствия – с этим связано их влечение к новым раздражителям и переменам, в которых они надеются найти удовлетворение, причем эти поиски всегда относятся к внешнему, а не к внутреннему миру. Оказание помощи личностям с истерическим развитием состоит в не в том, чтобы способствовать их уходу от реальности, но в обретении ими адекватных ролей, приучении к порядку, обязательности и соблюдению законов, в готовности к самопознанию и зрелым суждениям. Сюда же относится достаточное мужество для осознания правды и способность к не обходимому самоограничению, которое должно быть свойственно всем нам. Для этого следует показать этим личностям позитивную сторону реальности, которая может дать им ту меру удовлетворения, которая для них возможна. Удивительным фактом является то обстоятельство, что понятие истерии часто нуждается в переоценке: с точки зрения навязчивых, депрессивных или шизоидных личностей то, что мы всех истериков рассматриваем как больных, кажется сомнительным, так как, по их мнению, главными должны быть моральные оценки. Здесь имеет место представление о том, что истерик только «играет в болезнь» тогда, когда это ему выгодно или если он этого желает, – представление, связанное с бытующими предрассудками. Быть может, представления о биографии пациентов, об истории формирования их личности и соответствующих симптомов помогут понять, что истерия есть болезнь с определенной последовательностью ее развития и что люди с истерическими заболеваниями так же страдают, как и другие больные. Быть может, наши предубеждения усиливаются еще и от того, что внешне жизнь истериков кажется благополучной и это, как говорится, лишает их права на болезнь. Знакомство с их жизнью заставляет нас изменить это мнение и отречься от предрассудков прошлого – ведь показателем плодотворной жизни является умение понять страдания других людей, и чем больше наша терпимость, тем большую благодарность мы заслуживаем и тем счастливее люди, которым мы помогаем.