Читать «Величие и ограниченность теории Фрейда» онлайн - страница 24

Скитаясь, он приходит в Фивы. Там Сфинкс пожирает молодых людей и женщин, и его может остановить только тот, кто правильно отгадает его загадку. Загадка такая: «Кто ходит сначала на четырех ногах, затем на двух и, наконец, на трех». Граждане Фив обещают, что тот, кто отгадает загадку и освободит город от Сфинкса, станет царем и получит вдову царя в жены. Эдип решает рискнуть. Он находит ответ — это человек, который в младенчестве ходит на четвереньках, будучи взрослым — на двух ногах, а в старости — на трех (с палкой). Сфинкс бросается в океан, город спасен, и Эдип становится царем и женится на Иокасте, своей матери.

Период счастливого царствования Эдипа закончился, когда в городе вспыхнула эпидемия чумы, унесшая жизни многих жителей. Провидец Тиресий объявляет, что чума послана в наказание за двойное преступление, совершенное Эдипом, — отцеубийство и кровосмешение. Эдип делает отчаянные попытки не признавать правду, но вынужден признать ее и ослепляет себя, а Иокаста совершает самоубийство. Трагедия заканчивается тем, что Эдип понес наказание за преступление, совершенное им по незнанию и несмотря на сознательные усилия избежать его совершения.

Насколько обоснованно Фрейд полагал, что этот миф подтверждает его точку зрения, что бессознательные кровосмесительные влечения (drives) и возникающую в результате этого ненависть к отцу-сопернику можно обнаружить в каждом ребенке мужского пола? Действительно, кажется, что миф подтверждает теорию Фрейда и что Эдипов комплекс с полным правом носит это имя.

Однако если мы изучим миф более основательно, появляются вопросы, ставящие под сомнение эту точку зрения. Наиболее уместен следующий вопрос: если толкование Фрейда справедливо, следовало бы ожидать, что Эдип встречает Иокасту, не зная, что она его мать, влюбляется в нее и затем убивает отца, также по незнанию. Но нет никакого указания на то, что Эдип интересуется Иокастой или влюбляется в нее. Нам называют единственный повод для брака Эдипа с Иокастой — она, так сказать, прилагается к трону. Возможно ли, что в истории, центральной темой которой являются кровосмесительные отношения между матерью и сыном, полностью игнорируется элемент взаимного притяжения? Этот вопрос приобретает тем большее значение, что в более старых версиях этого сюжета лишь однажды звучит предсказание брака с матерью — в версии Николая Дамасского, которая, согласно Карлу Роберту, опирается на сравнительно более поздний источник.

Рассматривая этот вопрос, мы могли бы сформулировать гипотезу, что этот миф можно понимать как символ не кровосмесительной любви между матерью и сыном, а бунта сына против власти отца в патриархальной семье; что брак Эдипа и Иокасты лишь второстепенный элемент, только один из символов победы сына, получающего место отца и все его привилегии.