Читать «Дело было так» онлайн - страница 32

По поводу названий этих видов в нашей семье тоже существует несколько версий. Споры вокруг них всегда начинались со слов: «Он привил к померанцу…» — а далее следовали: «…апельсин, лимон и грейпфрут», против которых тут же выдвигались «…виноград, валенсия и помело», а кончалось все утверждением, что «здесь стоял когда-то тот дедушкин особенный цитрус, на котором росли груши, сливы и ананасы». Сегодня я знаю, что особенно дивиться тут нечему, потому что любой опытный садовод легко может привить несколько видов цитрусовых на один подвой, но тогда дедушка представлялся мне настоящим кудесником, и я смотрел на него и его чудесное дерево с большим удивлением и восторгом.

Как я уже рассказывал, дедушка Арон периодически объявлял, что у него разыгралась головная боль, и исчезал из дому. Впрочем, иногда он исчезал без всякого объяснения, и тогда бабушка Тоня говорила: «Он таки снова мне удрал», — и отправлялась на розыски, чтобы вернуть мужа домой. Если он убегал к своей сестре, тете Сарре, которая жила в Герцлии, эти розыски кончались относительно быстро. Но если он находил убежище в кибуце Ханита, где числились членами Итамар и какое-то время Беня, то настичь его бабушка не могла, потому что с ними она была в постоянной ссоре. А бывало, что дедушка объявлялся совсем далеко: в Реховоте, у своего давнего приятеля Зеева Смилянского — их долгая дружба была даже упомянута однажды в литературе, в книге «Авансы» младшего Смилянского, писателя С. Изхара — или же у другого приятеля, Хаима Шорера, который раньше был нашим соседом в Нагалале, а потом стал редактором газеты «Давар» и переехал в Тель-Авив.

Когда Бен-Гурион обратился к членам старых мошавов со своим знаменитым призывом «мобилизоваться» на помощь новым эмигрантам, дедушка встретил этот призыв с энтузиазмом, выходившим за границы простого добровольчества, и несколько месяцев подряд работал инструктором в Кфар-Хабаде — учил новоприбывших хасидов, как прививать подвои и подрезать виноградные лозы (они тогда еще подумывали, не заняться ли им сельскохозяйственным трудом). Сам он был человек нерелигиозный, ушедший из религии по принципиальным соображениям, но песни хабадников знал и любил еще с детства, когда их пели в отцовском доме и пел их с таким вдохновением и точностью, что некоторые из них буквально впечатались в мою память. Особенно хорошо я помню их песню из Псалмов «Жаждет тебя душа моя» и еще одну, в которой мне нравилось особенное произношение слов, взятых из Книги Чисел: