Читать «Куда движется история? (Метаморфозы идей и людей в свете христианской традиции) ОТРЫВОК» онлайн - страница 32

Если обратиться к статье А. Шмемана «Воскресные беседы», то и в ней на передний план выдвигается обсуждаемая основополагающая и «невидимая» альтернатива: борьба в современную эпоху разворачивается не между несходными политическими идеологиями или экономическими системами, а между религиозным и атеистическим пониманием жизни, между разными интуициями и восприятиями человека и его назначения в мире, между подлинной и мнимой свободой, между личным и безличным: если нет высшего обоснования личности, если человек не «сверху», а «снизу», если он всего лишь мимолетное явление, тогда заботиться надо только об естественном отборе со всеми вытекающими отсюда и обставляемыми «приличиями» и «законами» последствиями. Если нет Бога, то в сущности, нет и человека, а есть лишь безличная масса.

По убеждению Шмемана, в истории человечества нет другого обоснования личности, кроме евангельского образа Христа, полагающего в любви к Богу и ближнему цель и смысл жизни. Однако в процессе истории высокое представление о человеке как об образе и подобии Божием, носителе подлинной свободы и любви непрерывно снижается в претендующих на всеобщность категориях материалистического детерминизма, согласно которым духовно-нравственная ипостась человека, сопутствующие ей силы и ценности теряют самостоятельное своеобразие и ни к чему низшему не сводимую сущность и превращаются в нечто условное, вторичное и производное от безличных стихий — будь то, например, либидо Фрейда или экономические отношения Маркса. Причем, если Маркс сводя духовно-нравственные проявления личности к экономическим основаниям и превращая ее в марионетку слепых анонимных сил, парадоксально провозглашает какой-то непонятный «скачок из царства необходимости в царство свободы», то Фрейд доводит до конца логические выводы своих предпосылок: «все искания, все абсолюты не только напрасны, но и вредны. Человек, если он хочет быть здоровым, должен понять иллюзорность всех своих надстроек и приняться себя именно как животное».

Шмеман подчеркивает, что только Бог выступает гарантом неразрушимой онтологической свободы, плодотворных творческих исканий, формирования возвышенной и благородной души, без чего неизбежно энтропийное сползание мира к необратимому хаосу. Нет Бога — и человек самоуверенное и закомплексованное животное, до времени скрывающее и сдерживающее всевозможные последствия «мудростей» типа «человек человеку волк». К тому же как раз по отношению к спасительному объяснению человека «сверху» антропологический, идеологический или экономический редукционизм испытывает опять-таки принципиальную, хотя и нередко припудренную враждебность: «с какой-то почти необходимой страстностью он хочет, чтобы все, решительно все было низкого происхождения. И потому он не только отвергает, он действительно ненавидит объяснения сверху и стремится везде и всюду уничтожить его». Следовательно, необходимы сверхъестественные усилия личности и благодатная помощь Бога, для того чтобы выбраться из нигилистической ямы к свету Истины.