Читать «Днем и ночью хорошая погода (сборник)» онлайн - страница 5

Венцеслав: И тем не менее я лично видел Николауса фон Вейнберга с пулей в сердце. Вальзо Горовиц получил пулю в голову, а Георг Понятовски…

Фридрих: И король позволяет убивать вот так своих подданных?

Венцеслав: Так я же говорю тебе, что этим ведает эрцгерцог и что обер-егермейстеру дано такое право — драться на дуэли!

Фридрих: Да как же его зовут, этого твоего обер-егермейстера?

Венцеслав (смеясь): А-а-а, вижу, куда ты клонишь! Не беспокойся, мой милый, не беспокойся! Обер-егермейстера здесь нет, в настоящее время он охотится в Пруссии и пробудет там до будущей недели.

Фридрих (упавшим голосом): Как его имя? Как имя его жены?

Венцеслав: А она все же прехорошенькая! Представь себе, в какой-то момент я был даже в нее влюблен. Не настолько, чтобы открыться ей, иначе я с тобой сейчас не говорил бы, но ровно настолько, чтобы страдать от этого. Зовут его Корнелиус фон Бельдт, а ее — Адель. Бедная, прекрасная, недоступная Адель!

Фридрих: Адель!..

Венцеслав: Да, бедняжка Адель, скажу тебе, вот уже несколько лет не ведает радости. Если бы ты только знал…

Фридрих: Адель…

Венцеслав: Да, ее зовут Адель, а что? (Резко садится на постели и зажигает свет.) Фридрих, что происходит? Фридрих, неужели охота в Пруссии уже закончилась? Ты?.. Неужели ты… Неужели вы с ней?.. Неужели он?..

Фридрих: Да.

Венцеслав: Значит, эта распутница Адель тебя… тебя?.. (Вскакивает с постели, бросается к Фридриху и сжимает его в объятиях.) Прощай! Прощай, дорогой друг! Какая досада! Ты был так красив, добр, благороден, богат! Какая жалость! Поверь мне: ты навсегда останешься моим лучшим, моим самым дорогим другом. И я уверен, что, проживи ты дольше, мы оставались бы друзьями до самой смерти! Да-да! Мой дорогой товарищ! Я так доверял тебе, мне было так хорошо с тобой, я…

Фридрих: Да замолчи же ты, прошу тебя, замолчи! Это прошедшее время звучит просто ужасно!

Венцеслав: Бедный мой, да теперь твое будущее спрягается только в прошедшем времени. А что ты хочешь от меня услышать? Ничего теперь не поделаешь.

Фридрих (возмущенно): Но… Но этого не может быть! Я схожу к нему, поговорю, принесу свои извинения, скажу, что все можно уладить, что мы джентльмены, в конце концов!

Венцеслав: Нет, в таких ситуациях Корнелиус не джентльмен. Тут ничего нельзя поделать, ничего.

Фридрих: Ну а почему бы нам не стреляться понарошку? Он может специально промахнуться…

Венцеслав: Нет! Он никогда не промахивается. Теперь никогда. Однажды ради матери одного молодого улана, у которой тот был единственным сыном, он сохранил этому кретину жизнь. А тот… Знаешь, как тот его отблагодарил? Подло выстрелил в него и ранил в ногу. Представляешь?

Фридрих: А потом?

Венцеслав: Ну а потом обер-егермейстер вторым выстрелом убил-таки его, всадив пулю между глаз. Я это к чему? К тому, что теперь — никакой жалости.

С первого же выстрела — бах! Он больше не желает рисковать. Стрелять он будет, разумеется, первым, поскольку он — оскорбленная сторона. Хочешь, я съезжу после всего поговорить с твоей семьей?

Фридрих: После чего?

Венцеслав: Ну, после… после дуэли…