Читать «Меч в терновом венце» онлайн - страница 126

ПЕСНЯ ОТМЩЕНИЯ

Знаю, песню отмщенья за гибель

Пропоют мне на том берегу…

С. Есенин

Милый, старший мой брат Есенин, Голос твой — раскаленная медь! Но в стране, где царствовал Ленин, Было трудно песням звенеть… И встает из глубин туманных Милый облик твой голубой… Ах, зачем отравили обманом Твое сердце, мой дорогой! Красоту в октябре суровом Ты напрасно, мечтатель, искал. Обманул тебя делом и словом Подлый циник и зубоскал. Потускнело и «солнце-Ленин». Это был просто красный фонарь… Эх, Есенин, ты мой, Есенин, Колокольни советской звонарь! Обманули тебя, обманули! Видел ты, как крестьяне твои Еще больше спины согнули От кроваво-красной пурги. И певец свободы прекрасной, Революции ярких чудес, — От какой-то мысли ужасной Неожиданно в петлю полез… Революция! Братство и слава! Но мечты все пошли на слом… Ведь свободу чекист корявый, Словно мышь, придавил сапогом! Эта песня надгробным рыданьем Прозвучит «на другом берегу». За тебя от поэта в изгнанье Прогремит проклятье врагу!

ЧЕКИСТ

По ступеням, плесенью покрытым, Он спускается куда-то вниз. И в глазах его полузакрытых Кокаин с безумием сплелись. Как «помощник смерти» ежедневно Он от крови человечьей пьян, И в руке сверкает блеском гневным Друг его единственный — наган. По ступеням, плесенью покрытым, Он идет, не торопясь, в подвал. (Кто-то там остался недобитым, Кто-то смерти жуткой ожидал…) Заскрипели ржавые засовы! Дверь молчаньем кованым молчит… О, по ком-то панихиду снова Пропоют тюремные ключи! Он вошел. В руке клочок бумажки, Смерть там начертала имена. Миг предсмертный, роковой и тяжкий… В камере и жуть… и тишина… Вызывает смертников по списку. Голос хриплый режет тишину. (Кто-то шепчет: «Гибель моя близко, Наконец от пыток отдохну!») И выходят смертники, как тени… Переводят их в другой подвал. (Кто-то в страхе падал на колени И чекисту… руки целовал!) Он стреляет медленно в затылок… Ночью ему некуда спешить. Батарею пеструю бутылок Он и днем сумеет осушить. Сосчитал. «Сегодня восемнадцать!» Залит кровью щегольский сапог. Будет он над мертвым издеваться, Вынимая шелковый платок. И платком душистым вытрет руки, И, сверкая золотом зубов, Он зевнет от злобы и от скуки, Выкрикнет десяток скверных слов. По ступеням, плесенью покрытым, Он наверх по лестнице идет. …Если кто остался недобитым, — Завтра ночью он его добьет!..