Читать «Тбилисский Излом, или Кровавое Воскресенье 1989 года» онлайн - страница 6

Как выяснилось впоследствии, Горбачев оговорился: он вернулся из Англии 7 апреля вечером, поздно вечером, уже после 11 часов. Но эта оговорка очень дорого ему стоила, потому что позволила общественному мнению обвинить Горбачева в том, что он намеренно ввел народных депутатов в заблуждение, неправильно назвав дату своего приезда. Потом в печати это перекочевывало из одной статьи в другую. Вряд ли, однако, найдется хоть один политический деятель, который рискнул бы публично ввести в заблуждение общественное мнение, зная, сколь легко проверить факт. Как известно, о дате возвращения Горбачева было напечатано в газетах, и, естественно, уже буквально на следующий день, а может быть, даже через несколько часов журналисты обратились к официальным источникам и без труда установили, что Горбачев вернулся из Англии 7 апреля. На мой взгляд, это действительно была просто оговорка. Но Горбачев не удовлетворился тем, что назвал дату своего приезда. Он попросил Лукьянова огласить текст шифровок, которые были получены из Тбилиси, сказав о том, какое важное значение имеют апрельские события для судеб нашей страны.

Лукьянов вышел к трибуне:

– Я не хотел бы здесь подробно комментировать эти документы, я хочу их просто зачитать, чтобы у вас была объективная картина того, что происходило в эти дни. Единственное, о чем я расскажу кратко, это о двух телеграммах, поступивших из Грузинской ССР от первого секретаря Центрального Комитета Компартии Грузии 26 ноября в 11 часов дня и в 19 часов вечера 26 ноября, когда произошли известные события в Грузии в связи с обсуждением проекта поправок к Конституции СССР. О них Михаил Сергеевич здесь рассказывал. Вот эти два документа, они завершаются словами о том, что "общественные, партийные, советские органы Грузии нормализации положения не могут достигнуть, ситуация нагнетается, становится все более неуправляемой и бесконтрольной, единственной возможностью ее стабилизации и предотвращения серьезных конфликтов и эксцессов представляется введение комендантского часа, хотя бы в столице республики". И второй такой же документ, только в 19 часов 50 минут 2 6 -го числа: "В целом за прошедшие сутки положение в столице ухудшилось, вновь настоятельно ставим вопрос о введении комендантского часа".

Шум в зале прервал выступавшего. Кто-то спросил: "А кто подписал?"

Лукьянов продолжал:

– Их подписал первый секретарь ЦК Компартии Грузии Патиашвили. Это – ноябрь месяц. После этого, как вы знаете, Михаил Сергеевич обратился с устным посланием к грузинской интеллигенции. Целую ночь шли переговоры, и напряжение в конце концов было снято. Так что вот первые обращения были такого сорта.

Я не читаю здесь все телеграммы. А вот три последние телеграммы я хочу, чтобы делегаты съезда знали полностью.

Первая телеграмма 7 апреля, я хочу обратить внимание – 7 апреля, 20 часов 40 минут. Следующая телеграмма: "Обстановка в республике в последнее время резко обострилась. Практически выходит из-под контроля. Поводом послужил сход 18 марта в селе Лыхны Абхазской АССР, поставивший вопрос о выходе автономной республики из состава Грузинской ССР. Однако события вышли за рамки указанного. Экстремистские элементы нагнетают националистические настроения, призывают к забастовкам, неподчинению властям, организуют беспорядки, дискредитируют партийные, советские органы. В сложившейся ситуации надо принимать чрезвычайные меры.