Читать «Crysis. Легион» онлайн - страница 144

— Сынок, когда-то люди хотели сохранить тропические джунгли. Да, те люди были большей частью эмоциональными крикунами, неорганизованными и с кашей в головах, но кое-кто из них уяснил: никак нельзя заинтересовать близорукую и равнодушную публику судьбой кучки деревьев за полмира от нее. Люди и ломаного гроша не дадут, если не сказать им четко и прямо, какая лично для них будет выгода.

Все, в моем мире больше нет лазеров, нет пил. Я глух, слеп, нем, бесчувствен, парализован. Но отчего-то еще могу слушать голос Харгрива. Верный слову, он остается рядом со мной, ведет сквозь долину смертной тени. Джейкоб Харгрив теперь — вся моя Вселенная.

— И вот разумнейшие из защитников окружающей среды нашли, как продемонстрировать публике выгоду. Смотрите, господа, тропический лес дал нам таксол, дал антиоксиданты, лекарства от старения, в лесу отыщутся лекарства от рака и фильтры от любой гадости, выбрасываемой нами в атмосферу. В лесу — миллионы средств, миллионы важных ингредиентов, тропический лес, возможно, в один прекрасный момент сделает всех нас бессмертными, но если мы уничтожим его, не понимая, что же именно уничтожаем, — потеряем все.

Я соображаю, к чему он. Соображаю, зачем вся эта протяжная нудятина, бесконечный монолог, бессмысленная, невыносимая и неизбежная трепотня ополоумевшего дядюшки у камина. Это отвлечение, попытка заставить меня не думать о том, что происходит со мной. Это милосердие а-ля Джейкоб Харгрив.

Интересно, понял ли Пророк, что означает, когда тип вроде Харгрива зовет тебя «сынком»?

— Хорошая стратегия, в самом деле, и она, возможно, сработала бы, если б в один прекрасный день некая компания — кажется, одна из моих — не синтезировала таксол. А затем над нами встало прекрасное солнце синтетической биологии — и к чему оставлять неразвитыми и неразработанными миллионы гектаров земли, полагаясь на некое чудесное целительное снадобье в них, когда можно заставить микробы рожать любую гадость — только запрограммируй, и готово. И тропический лес стал всего лишь историей.

Кажется, голос Харгрива слабеет, тускнеет. Ощущение зыбкое, но сравнивать не с чем. Может, это лишь мое воображение?

— Но цефы намного, намного умнее нас. Они знают: мы видим лишь то, что готовы увидеть, и сделать можем лишь представимое для нас. А природа за четыре миллиарда лет бесконечного экспериментирования, мутаций, селекции, это дивное царство дарвиновского отбора во всей прелести и разнообразии, — она создала множество невообразимого, у нее для нас подарки, каких мы и представить себе не способны.

Да, голос и в самом деле ослабел.

— Цефы это хорошо понимают. Они являются на планеты, где родилась жизнь, оставляют наблюдательные станции, чтобы посмотреть, какие чудеса рождает эволюция, — и оставляют планеты в покое. А каждый миллион лет или около того заглядывают проверить, как растет их заброшенный сад. Заверяю тебя, мой юный друг: им вовсе не понравился рак, расползшийся по лицу нашей планеты с тех пор, как цефы побывали здесь в последний раз. Они увидели бесконтрольно растущее людское племя, уничтожающее все вокруг себя и слишком глупое, чтобы понять: тем самым уничтожает и самое себя.