Читать «Печать на сердце твоем» онлайн - страница 312

Згур поскреб пальцем по трухлявому дереву, чуть потянул — и бревно легко поддалось. Он невольно усмехнулся. Тоже мне, сторожа! По этакому бревну и наверх влезть можно, ежели к стене прислонить да ухватиться руками за край люка. Интересно, сама эта рухлядь отстала или какой-то давний сиделец постарался?

Теперь, в эту последнюю ночь, Згур был даже рад, что так и не смог повидать Уладу. О чем говорить, чем хвалиться? Он опять опоздал, теперь уже — навсегда.

…Валин сдался Кею Велегосту за день то того, как Згур прискакал к Лехитским воротам. Приступа не было. Испуганные дедичи поспешили впустить в город страшного Кея Железное Сердце. Откупились легко — головой Кейны Улады, дочери бывшего наместника, которого уже никто не называл Великим Палатином.

Згур даже не сумел узнать, кто и почему толкнул валин-цев на этот безумный мятеж. Обида ли Улады, страх перед переменами — или шустрые шептуны с чужеземным серебром. Толкнули на верную гибель — «коловраты» и лехит-ские гурсары предпочли стать под знамена Велегоста. А остальным хватило и дня осады…

Згур вновь поглядел наверх. Все-таки странно! Заснула стража, что ли? Ну и порядки здесь, в Кеевом Детинце!

Ему не повезло дважды. Первый раз, когда он опоздал, и второй, когда сполотский дозор привел подозрительного волотича к старшому. Тысячник Рух сразу узнал обручника Улады. От намыленной веревки спасло то, что Згура узнали и другие. Альбир Кеевой Гривны имел право на суд Светлого…

Вспомнилось незнакомое лицо — недвижное, с красивыми, но странно пустыми глазами. Он не узнал Велегоста. Исчезли страшные шрамы, разгладилась кожа, выпрямилась перебитая переносица. Кей Железное Сердце стал другим, и этот другой человек мертвым холодным голосом зачитал приговор бывшему сотнику Згуру, виновному дважды — в измене и в преступном намерении примкнуть к мятежу. Об этом на суде он сказал сам — врать было противно. Он спешил, чтобы помочь Уладе, — и готов ответить за это.

Згур вновь вспомнил Кея, каким он был год назад. Почему-то подумалось, что тот, прежний, со страшной маской вместо лица, не решился бы судить своего обручника. Странное чудо свершилось с тем, кого называли Железное Сердце! Впрочем, и это уже не удивляло.

Згур улыбнулся. Странно, только теперь, в сыром пору-бе, он ощутил наконец покой. Он сделал, что должен. А не вышло — что ж. Победа и поражение — судьба воина. Он победил у Двух Холмов — и проиграл здесь. Так тому и быть. Вот только Улада… Узнать бы, что с ней все в порядке! Не посмеют же они казнить Кейну!

Наверху было по-прежнему тихо. Згур с трудом удержался от того, чтобы не попытаться подняться к люку, не выглянуть наружу. Что толку? Даже если болваны стражники спят, куда ему бежать? В Коростене он тоже вне закона. Велга не станет заступаться за ослушника, самовольно покинувшего Вейско. Идти некуда — и незачем…

Почему-то представилось, как наверху гремят шаги, как отлетает в сторону люк, и в свете факелов он видит суровые лица «катакитов». Как бы сказал Сажа? «Комита! Комита! Мы здеся!» А Гусак непременно прибавил бы свое «совершен-понятно». Но ни Сажи, ни Гусака уже нет, нет и Чудика, и десятков других, поверивших незнакомцу с Единорогом на клинке. А у тех, кто остался там, в далекой Сури, своя судьба — и у кнесны, и у венета, и у рыжей Ивицы. Они разберутся без него. Жаль, если он так и не узнает, что ждет Уладу…