Читать «Вобла» онлайн - страница 2

— Воблу! Больше ничего!

— И я воблу! — сказал Петька. — Мужчине в больнице только вобла нужна! — Он тут же приуныл. — А пиво? Они же все воблу пивом запивают… Денег нет на пиво…

— А вобла у тебя есть? — спросил я.

— Заперта от меня вобла. Вот уже целых два дня, а в моём теле соли мало…

— От меня ничего не запирают, — похвалился я. — Только если возьму воблу без спроса, меня ожидает самая страшная кара.

Петька стал меня уговаривать:

— Мы же не сами её съедим. Человеку же отнесём. И какая может быть самая страшная кара?.. А?

Я не решался.

Петька не отставал:

— Возьми. Не трусь. А я, была не была, сдам молочные бутылки, и купим пиво. Человек же дороже воблы и молочных бутылок! Ну?

Я больше не мог раздумывать, потому что не меньше Петьки любил Тим Тимыча.

Мы пошли ко мне домой. Я снял с гвоздика связку воблы. На шпагате оставалось ещё штук двадцать серебристых, с раздутыми от икры боками рыбёшек. Я выбрал три самые большие.

— Семь бед — один ответ, — сказал Петька, намекая ещё на парочку вобл.

Я снял две воблы поменьше. Петька заклянчил:

— И мне дай… одну… в долг до завтра… У меня соли мало в теле…

— Пошли! — крикнул я. — И так попадёт! Она у отца на вес золота!

Петька надулся. Мы пошли к нему за молочными бутылками. Он взял в кухне пять бутылок, положил их в нейлоновую авоську и сказал:

— Теперь бутылки будут запирать…

Мы сдали их, купили в «Гастрономе» пиво и пошли в больницу. Она находилась недалеко от нашего дома.

В приёмном покое мы прочитали список продуктов, которые разрешалось передавать больным. Вобла и пиво не были там указаны. Поэтому я переложил воблу из авоськи в карманы. Петька быстро заткнул бутылки с пивом за пояс, ахнул, встал на цыпочки и глупо заулыбался, как будто входил в ледяную воду. Ведь бутылки были очень холодными, а он их сразу прижал к животу.

Потом мы долго просили сестру пустить нас к Тим Тимычу в неположенное время. Сестра наконец позвонила врачу, спросила, пускать или не пускать, заворчала и выдала два белых халата. Мы, путаясь в них, поднялись по лестнице на третий этаж. Я приоткрыл дверь и заглянул в восьмую палату.

Тим Тимыч лежал у самого окна и смотрел в потолок, согнув коленки и закинув руки за голову. Он похудел и побледнел, и лицо его показалось мне грустным-грустным. Петька толкнул меня сзади. Я вошёл в палату и тихо сказал:

— Тим Тимыч…

И Петька из-за моего плеча позвал:

— Тим Тимыч…

Тим Тимыч приподнялся и удивлённо посмотрел на нас. Потом он, наверно, поверил до конца, что это действительно я и Петька стоим в дверях, улыбнулся и закричал:

— Мой великий друг Вовка! Мой великий друг Петька! О! Мои дорогие оболтусы. Сюда! Сюда!

Мы подбежали к кровати и долго трясли руки Тим Тимыча. Петька левую, а я правую. Мы неожиданно застеснялись, не знали, что сказать, и вдруг Петька снова ахнул, нагнулся и выкатил из штанины бутылку пива.

— Вот, Тим Тимыч… Пивко… Чуть не разбилось…

Из-за пояса он вытащил вторую бутылку, а я достал из карманов воблу.

Тим Тимыч посмотрел на пиво и воблу, часто заморгал, закрыл глаза, потом открыл и прошептал:

— Не может быть! Это — сказка! Ущипните меня!