Читать «Протоколы с претензией» онлайн - страница 238
Е. Теодор Бирман
– Вот тебе и Германия, брат! – говорит он таракану.
– Почему в своей книге ты не употребляешь обычных имен? – спросила у Я. Баронесса.
– Я не люблю человеческих имен, – ответил он почти инстинктивно.
– Почему в своей книге ты не употребляешь обычных имен? – спросила у Я. Баронесса.
– Я не люблю человеческих имен, – ответил он инстинктивно.
– Почему?
Ответ последовал лишь после того, как в лице Я. обозначилась и исчезла кислинка, сжались и расслабились его губы.
– У человека не может быть имени, как нет имени у Бога или Вселенной.
N++; О РЕЛИГИИ
– Окаменелости, – стреляет Б. в очередной раз в ортодоксальный иудаизм. И даже не берет на себя труд объясниться.
– Они рожают детей, – вступается Баронесса.
– Пусть рожают, – Б. купается в волнах своей агрессивности, – но пусть платят соответствующий налог.
– Чем? – смеется Баронесса, – У них же ничего нет.
– Детьми, – в свете багряного заката Б. выглядит стопроцентным ацтеком. – Половину детей пусть отдают для светского воспитания.
– Но они же рождаются в иудейской вере, – с жалостью говорит Баронесса.
– Поправимо. – Б. оптимистичен. – Мы тоже родились с марксистскими убеждениями.
– Сбегут, – говорит А.
– Куда? Кому они нужны, кроме нас? – спрашивает Б. – Разве что сердобольная Германия их примет.
– Оставь немцев в покое, – говорит Я. – Это поколение безвинно. И, кстати, не читает нам фальшивых проповедей.
– Ты ведь, кажется, никогда не был в Германии? – уточнил Б.
– И не буду, – буркнул Я., – это другое дело. Между прочим, стоит разобраться с еще одной немаловажной деталью. – Весь вид Я. демонстрирует, что в своей жесткости, которая вот-вот должна прорваться наружу, он намерен перещеголять самого Б. – В нацистской Европе один совестливый еврейский мальчик страдал от сознания того, что столько важных и занятых взрослых так стараются его найти и убить, а он до сих пор прячется и жив. Выжив, став известным и опытным взрослым, он летал самолетами и, глядя вниз через иллюминатор, думал о том, как велика планета, но тогда, когда он был маленьким, не было на ней клочка земли, готового принять и укрыть его. Но разве канадцы и австралийцы должны были спасти его? Разве не родители всех этих пошедших на растопку младенцев обязаны были просчитывать ходы и ситуации будущего? Разве не подлость делать вид, будто все дело в немцах? И в канадцах с австралийцами? Тот, кто момент извержения вулкана встретил в доме, построенном им у подножия горы, из которой сочится лава, в ожидании Мессии, который уведет его от огня и пепла, тот – только жертва, заслуживающая одного лишь сострадания?
Ему никто не ответил. Б. меняет тему, возвращая ее в законное русло повестки дня Кнессета Зеленого Дивана. Он жалуется на то, что в этом мире никто не проявляет политкорректности к страдающим от безверия атеистам и агностикам.