Читать «Протоколы с претензией» онлайн - страница 234

  – Свобода не всегда удачно играет на выезде, – применяет Я. футбольную терминологию. – Но, защищая свой дом, свобода всегда побеждает.

  – Нет, нет, мы не хотим соглашаться с такой эстетикой, – говорят европейцы. – Нужно строить мосты, а не стены.

  – Европа пытается приготовить Востоку кофе, – иронично замечает Я.

  – Стройте, – отвечает Б. гипотетическим европейцам. – Вложение денег в строительство стен в Европе скоро станет очень выгодным бизнесом, – замечает он на ухо Баронессе.

  – Вы были совсем другими всего лишь несколько лет назад. У вас была тогда другая эстетика, с которой мы соглашались, – продолжают ныть европейцы.

  – Наша эстетика не изменилась, – отвечает им Б., – она на том же месте. Это жизнь переехала. Вы что-нибудь слышали о Сирийско-Африканском разломе? Он проходит в наших местах под Мертвым морем и Иорданом. Две гигантские платы земной коры медленно движутся в разных направлениях. Я не помню точно, в каких направлениях происходит это движение, но кто-то из нас рано или поздно наедет на Европу – либо мы, либо Восток. В ваши представления об эстетике Соседей необходимо внести коррективы, – продолжает жестокий Б. наскакивать на европейцев. – Согласно этим представлениям их эстетика выглядит не то ребяческой, не то дегенеративной. Ни то, ни другое! Она просто пропитана фантазиями, вам непонятными. Вот, например, они палят в воздух из автоматов Калашникова, когда им задерживают зарплату. Эта круглая мысль – палить в воздух при задержке зарплаты – ведь никак не укладывается в ваши квадратные европейские головы? Верно? Разве в небе, куда они палят, есть кто-то, кто выдаст им зарплату, спрашиваете вы. И ведь патроны тоже стоят денег. И между прочим, это частью деньги, которые вы дали им на рис и кофе. Так было всегда. Мы ведь уже говорили вам о профессоре Егере и его “Древней истории”. Профессор писал в донацистские времена, то есть нацистская стройность мысли и постнацистская ее запутанность были ему одинаково чужды. Ни грандиозные идеи, ни тяжелые воспоминания не обременяли его сознания. Он, конечно, сочувствовал арийцам, семитов же считал склонными к крайней жестокости, но наделенными богатым воображением. Не будем иронизировать по поводу обобщений достойного профессора с высоты нашей исторической осведомленности, еще неизвестно, как посмеются над нами наши потомки.

  – И что же? Значит, вечная склока? Разве можно так жить? – спрашивают велеречивого Б. оторопевшие европейцы.

  – Можно, – отвечает Б. – У нас в Европе когда-то были отменные тренеры.

ירושלים (ИЕРУСАЛИМ)

“Город Мира” – так переводят его название рекламные проспекты, литературный продукт с наследственной склонностью к воодушевлению и преувеличениям. Трудно выдумать большую пошлость об этом городе. Вечны идущие в нем войны. Эка невидаль, скажете вы, мало ли на свете было, есть и будет воюющих городов! Правда. Но этот город славен тем, что, ведя внешние войны, он никогда не прекращает войн внутренних.