Читать «Тамплиеры-2. След варана» онлайн - страница 22

— Вы правы, mon demoiseau Себастьен. Наш долг отомстить неверным.

— Говорят, на заре видели сияющего всадника на вершине Масличной горы.

— Да, я уже слышал. Он указывал на Иерусалим.

— Да, это знак! Святые с нами!

— Годфруа, как твой отряд?

— Двое убитых вчера, и один тяжело ранен.

— До встречи в Иерусалиме, брат!

— До встречи, сеньор рыцарь!

Весть о сияющем рыцаре на коне, появившемся на вершине горы, вновь придала сил и энтузиазма, вдохновила войска. Было ли это галлюцинацией или видением, или хитроумный граф Раймунд Тулузский вновь попытался пойти на уловку, вроде найденного Христова копья, а может кто из рыцарей, соскучившийся по верховой езде, решил на рассвете размять застоявшегося любимца перед грядущим боем, но эффект получился прекрасный.

Архиепископ Даймбер вышел перед войском латинян и произнес короткое благословение, на изысканное красноречие не было времени и сил:

— Militia Christi!

Над крестоносцами пролетел одобрительный гул.

— Войско Христово! Вчера Всевышний Господь не удостоил еще нас войти в священный город, чтобы поклониться Гробу Его Сына. Явим же смирение и веру, чтобы Бог сегодня не оставил нас и позволил свершить наше призвание! К бою, братья мои! Вас ждет богатство и слава! Прощение всех ваших грехов и спасение души, отныне и во веки вечные! Аминь.

Не меньшее одобрение вызвали напутствия военачальников. Все увещевания сводились к обещаниям римского папы Урбана Второго — придите и освободите. Будете спасены после смерти и богаты и сыты при жизни — перед вами сказочные богатства мусульман и прочих неверных. Остается только завоевать их и взять.

Но самым действенным оказалось воспоминание недельной давности. Раймунд Тулузский, не стесняясь в выражениях, подробно напомнил о тех богохульствах и оскорблениях, что сыпались на головы крестоносцев вперемежку с плевками и камнями со стороны мусульман. Этого было достаточно, чтобы войско крестоносцев взревело. Гнев и ненависть захлестнули душу каждого из пилигримов. Так раненый озверевший бык бросается на своего обидчика. Нет более мощного рычага для толпы, чем оскорбление веры.

— Отомстим за поруганное имя Христово!

От яростного безумного крика, слившегося в единый вой, сотряслись окрестные холмы и городские стены.

Дали всеобщий сигнал к атаке, утонувший в этом вое. Разъяренные пилигримы на одном дыхании, словно и не было вчерашнего боя и бессонной ночи, бросились на штурм. Снова затрещали колеса осадных башен, снова штурмовые лестницы и тараны поползли навстречу камням, кипятку и смоле. Пятнадцатого июля бой стал куда острее и жестче.

Сарацины тоже показали оскал. Их вдохновляло известие о приближении фатимидского войска. Получили ли откровение мусульманские имамы, или голубиная почта принесла весть, но воодушевление со стороны противника было очевидным.

Гуго де Пейен с оруженосцами и слугой заняли свои места. Инженер-генуэзец и рыцарь со своими слугами, который вчера бок о бок с Гуго трудился у катапульты, были уже на посту. Рабочие-сервы установили катапульту несколько в стороне от вчерашней позиции — отступив метров на тридцать назад. Для франкской катапульты, более мощной, чем мусульманские, эти метры не значили ничего, но давали выиграть время, пока сарацины перенастроят прицел. Минуты решали все. Инженер-генуэзец, его звали Пабло, невысокий, но очень подвижный и гибкий, командовал установкой и прицелом. Двое слуг устанавливали подпорки, регулируя угол выстрела, а инженер Пабло нервничал и говорил очень быстро и темпераментно, как и все итальянцы, смешивая французские и итальянские слова — звучала смесь, на котором без труда общалось все побережье. Первая половина его речи состояла из технических терминов и указаний, вторая озвучивала мысль, что франки ничего не смыслят в артиллерийской науке. При этом генуэзец отчаянно жестикулировал и показывал то на машину, то на стены, напоминая, что оттуда вот-вот снова полетят камни.