Читать «Тамплиеры-2. След варана» онлайн - страница 107

Глава третья. Почин

Июнь 1307 года, подземелья Нарбонны

— Гюи Робине?

— Да.

— Ваше имя?

— Гюи Робине.

— Истинно ли имя ваше Гюи Робине, рожденный в Лотарингии в семье башмачника, сорока двух лет...

— Истинно...

В душном подвале находилось несколько человек: растянутый на дыбе-станке Гюи Робине, осужденный за чернокнижничество и тяжкое преступление, над ним — инквизитор папской комиссии отец де Воур, в углу — молоденький монах-секретарь с протоколом допроса. Монашек нервничал и постоянно ерзал по скамье и переставлял чернильницу с места на место. Как и положено, были два монаха-доминиканца и еще двое свидетелей из числа горожан. Палачей — тоже двое. Был еще кто-то — осужденному Гюи подсказывало обострившееся за годы военной службы чутье — некто, перед кем заискивал инквизитор и кого боялся монах-секретарь, кто-то, кто хотел оставаться в тени и был заинтересован в скандальном процессе.

— Истинно ли, что в данный момент вы состоите на службе Ордена тамплиеров в степени оруженосца в командорстве...

Краем глаза было видно, что отец Сикар де Воур, регулярный каноник собора Нарбонны, преданный слуга и доверенное лицо архиепископа Жиля Эйслена остановился и промокнул пот с лоснящегося лба белой льняной тряпицей. При этом четки на его руке глухо стукнули — когда инквизитор подходил совсем близко, был слышен едва уловимый аромат их деревянных бусин — запах свежеспиленного кипариса...

— Хей, брат Гюи!

Где-то нестерпимо далеко от белого палестинского солнца слезятся глаза.

— Сегодня послушание грузить кипарис на галеру.

Брат Рене смеется, сверкая белыми, как у мавра зубами:

— Пропитаешься бальзамом, как мумий, и будешь нетленным во век!

Горячий песок хрустит и осыпается под ногами, дробно хлю­пают волны о борт тамплиерской галеры. Деревянный трап натужно поскрипывает и прогибается в такт тяжелым шагам. Капитан галеры покрикивает и просит поторопиться. Ноет плечо, сбитое кипарисовыми бревнами до синяков, а от пряного маслянистого духа кружится голова...

Голова кружилась, а распухший язык вязко прилипал к зубам. Вместо яркого неба — тяжелый глухой потолок. Закопченные камни с проплешинами известковых высолов, каждый камень за многие годы пропитался болью и страхом. Хищный, грубо скованный крюк, к которому цепью подвешена железная клетка — Гюи знал, что в таких клетках опускают в реку под лед или поджаривают над костром.