Читать «Из морга в дурдом и обратно» онлайн - страница 4
Андрей Левонович Шляхов
Гулять надо с душой, с размахом, так, чтобы было что вспомнить, но при всем том не шуметь, чтобы не привлекать внимания пациентов. Ну, и администрации тоже.
Хорошо патологоанатомам — сидят они обычно в отдельно стоящем корпусе, клиентура у них спокойная, ни на что не реагирующая, родственники не досаждают… Гулять можно на всю катушку! В реанимации так уже не развернешься — во-первых, далеко не все здесь не реагируют на звуки, тем более громкие, а во-вторых, на соседних этажах могут услышать шум.
Отсюда вывод — учитесь осваивать спецнавыки. Говорить тихо (а когда выпьешь, это ой как нелегко!), посудой не звенеть, сексом на скрипящих предметах обстановки не заниматься. Будь невидим и неслышим, тогда твоему празднику никто не помешает.
Разумеется, шампанское открывали тихо, без хлопков и выстрелов в потолок, что не помешало трем бутылкам закончиться очень скоро. Пили не из фужеров, а из чашек и кружек, своей обыденной посуды. Предусмотрительный Абгарян не забыл и про одноразовые стаканчики, но все дружно сочли, что пить алкоголь из пластика «невкусно».
— Хорошее шампанское, Артурик, — похвалила Бурчакова. — Пьется так хорошо…
— Это брют, — Абгарян послал ей персональную улыбку, — мой самый любимый сорт шампанского.
— И мой тоже, — ответила Бурчакова.
«Еще немного, и они подружатся, — подумал Данилов. — Как мало надо людям для того, чтобы найти общий язык. Впрочем, не так уж и мало — почти по триста грамм шампанского».
От выпитого в головах приятно зашумело.
— Какой ты молодец, Артурик! — восхитилась Смирнова. — Такой день мерзкий, настроение мерзкое, а ты нам праздник устроил! Дай я тебя поцелую!
Именинник с удовольствием подчинился и был перецелован всеми дамами. Крупная и сильная Баранова так сжала его в объятиях, что послышался хруст.
— Ты ему ничего не сломала? — поинтересовалась Бурчакова.
— Это у него молния на ширинке лопнула, — не моргнув глазом, парировала Баранова. — Мужчины любят энергичных женщин.
— Покажи ширинку! — потребовал купившийся Тормоз.
— Разбежался, — проворчал Абгарян, направляясь в угол, к бару.
Он вернулся с бутылкой коньяка.
— Молдавский, — извиняющимся тоном объявил он, разливая коньяк по сосудам. — Армянского не было.
— Один хрен, все в Подмосковье разливают, — махнул лопатоподобной ладонью Коростылев.
Завязалась тихая, но ожесточенная дискуссия о сравнительных особенностях коньяков разных стран. Данилову даже пришлось придержать именинника, чтобы тот не набросился на флегматичного Коростылева.
Флегматичный-то он флегматичный, а махнет рукой — и привет Артурику, двадцать шесть лет отмечать уже не придется.
Тормоз, опровергая свою кличку, среагировал мгновенно и по делу — открыл вторую бутылку коньяка.
— Как сказал поэт Уитмен, чем ругаться, лучше выпьем! — сказал он. — За дружбу и корпоративную солидарность!
— Не путай! — строго одернул его Буратино. — Дружба и корпоративная солидарность — это совсем не одно и то же.
— Я знаю.
— Тогда как можно пить за них разом? Только порознь!
Порознь — так порознь. Выпили сначала за дружбу, а следом — за корпоративную солидарность.