Читать «Двойник китайского императора» онлайн - страница 5

Даже мелькнула мысль: вот он, час расплаты, за нерешительность и беспринципность.

Пулат Муминович, конечно, знал о странностях и причудах характера первого — такое быстро становится достоянием подчиненных. Знал он и о гигантомании Тилляходжаева: все его проекты, предложения поражали размахом, широтой, щедростью капиталовложений. Но если бы они не отрывались от реальности, от нужд людей и могли когда-нибудь претвориться в жизнь.

Один из молодых инструкторов обкома однажды сказал о своем новом партийном руководителе:

— Манилов, строящий прожекты, лежа на диване, и опирающийся все-таки на свои личные средства, — наивное и безобидное дитя; но маниловы, получившие безраздельную власть и вовлекающие в свои бесплодные фантазии миллионы людей и государственные финансы, — это монстры, новые чудовища парадоксального времени.

Убийственная характеристика дошла до ушей первого — братья по партии постарались, и через полгода в одной из служебных командировок внутри области неосмотрительного человека арестовали — подложили деньги, якобы взятку, в номер, нашелся и лжесвидетель.

В кабинете прежнего секретаря обкома Пулат Муминович бывал часто, многим своим начинаниям получил "добро" и поддержку, но сейчас он его не узнавал.

Размах отразился и тут: апартаменты увеличили за счет двух соседних комнат, но все равно, наверное, не получилось, как того хотел хозяин, чтобы шли к нему по красной ковровой дорожке долго-долго, чувствуя дистанцию.

Поражал размерами и стол, несуразность которого бросалась в глаза не из-за его величины, а из-за пропорций, — он оказался невероятно низким. Персональный дизайнер с мебельной фабрики учел наполеоновский рост владельца кабинета и его маршальские замашки. Оттого и примыкавший к письменному длинный стол для совещаний тоже выглядел карликовым. Кабинет отремонтировали недавно, и Пулат Муминович представил, каково будет просиживать за такими столами на уродливо низких стульях на долгих совещаниях-разносах, что любил устраивать первый.

Говорили, что он чуть ли не патологически не выносил рослых людей, впрочем, это не относилось к прекрасному полу, и потому круто пошли в гору малорослые руководители. По-видимому, он не сомневался, что со временем за специально заказанными столами появятся только подобные ему люди.

Не оттого ли он посадил Пулата Муминовича в отдалении, чтобы не чувствовать его явного физического превосходства. Махмудов как-то читал книгу о делопроизводстве на Западе, как там комплектуются руководящие кадры в отраслях, и обратил внимание, что претенденту с явно выраженными физическими недостатками вряд ли доверят высокий пост, судьбу людей, коллектива, потому что собственный комплекс ущербности в какой-то момент может отразиться на отношениях с подчиненными, а значит, и на деле. Сейчас Пулат Муминович видел, как ему казалось, классический пример, подтверждающий эту концепцию.

Странный вышел разговор, если длинный, путаный монолог Наполеона можно было бы так назвать; он даже рта не дал раскрыть Пулату Муминовичу. Махмудов, слушая человека, от которого зависела его судьба, вдруг невольно вспомнил Муссолини из того трофейного документального фильма, что видел в Москве студентом. Казалось, что общего между бесноватым дуче и маленьким круглым человеком с пухлыми руками, сидевшим за полированным столом-аэродромом? И тут он понял, что люди в толпе или такие, как он, одиночки моментально попадали под гипноз власти и силы. Эти гнетущие чары ничего, кроме страха и послушания, не внушали, а флюиды страха, излучаемые из тысяч душ, глаз, сердец, поразительным образом питали, множили силу "избранника народа".