Читать «Потоп» онлайн - страница 241

— Что вы тут делаете?

— Лошадей забираем! — ответили они одновременно.

— У кого?

— У кого попало.

— А у кого всего больше?

— У Золотаренковых людей.

— Это хорошо, у неприятеля можно брать, но если вы у своих берете, так вы бездельники, а не шляхтичи. Что с лошадьми делаете?

— Отец продает в Пруссию.

— А у шведов случалось забирать? Ведь тут где-то недалеко шведские отряды. К шведам подбирались?

— Подбирались.

— Должно быть, к отставшим или к небольшим отрядам? А когда они не давались, что вы делали?

— Лупили.

— Ага! Лупили! Стало быть, у вас счеты и с Золотаренкой, и со шведами, и, верно, вам сухими из воды не выйти, если вы к ним в руки попадете?

Козьма и Дамьян молчали.

— Опасную штуку вы затеяли, больше она бездельникам пристала, чем шляхте. Должно быть, и приговоры на вас тяготеют еще с прежних времен?

— Как не тяготеть… — ответили Козьма и Дамьян.

— Так я и думал. Вы родом откуда?

— Мы здешние.

— Где отец жил раньше?

— В Боровичке.

— Деревня его была?

— В совладении с Копыстынским.

— А что с ним случилось?

— Зарубили его мы.

— И пришлось от суда скрываться? Дрянь ваше дело, Кемличи, придется вам на суку повисеть. С палачом познакомитесь, верное дело!

Вдруг дверь в избу скрипнула, и вошел старик с ковшом меда и двумя чарками. Вошел, взглянул тревожно на сыновей и пана Кмицица и потом сказал:

— Идите погреб прикрыть!

Близнецы тотчас вышли, отец налил меду в одну чарку, а другую оставил пустой, не зная, позволит ли ему Кмициц пить с ним.

Но Кмициц и сам пить не мог, он даже говорил с трудом — так болела рана. Видя это, старик сказал:

— Мед при ранах дело неподходящее. Разве что залить рану медом, чтобы ее прижгло хорошенько! Позвольте, ваша милость, осмотреть и перевязать, я не хуже цирюльника толк в ранах понимаю.

Кмициц согласился, Кемлич снял перевязку и внимательно осмотрел рану.

— Кожа содрана, пустое дело. Пуля верхом прошла, вот только распухло…

— Оттого и болит.

— Ране и двух дней не будет. Матерь Божья! Кто-то, должно быть, выстрелил в вашу милость в двух шагах.

— А почему ты так думаешь?

— Потому что порох даже не весь сгореть успел, и зернышки, как веснушки, под кожей сидят. Это уж навсегда у вас останется, ваша милость. Теперь только хлеба с паутиной приложить надо. В двух шагах, должно, кто-то в вас выстрелил… Хорошо еще, не убил вашу милость.

— Значит, не то у меня на роду написано. Ну намни хлеба с паутиной, пан Кемлич, и приложи поскорее, мне нужно с тобой поговорить, а у меня скулы болят.

Старик подозрительно взглянул на полковника, так как в сердце его зародилось опасение, как бы этот разговор не коснулся опять лошадей, которых якобы увели казаки. И он сейчас же засуетился. Размял сначала смоченный хлеб, и так как паутины в избе было сколько угодно, то он вскоре перевязал Кмицицу рану.

— Теперь хорошо, — сказал пан Андрей. — Садись, мосци-Кемлич.

— Слушаюсь, пан полковник, — ответил старик, садясь на краю скамьи и вытягивая тревожно свою седую, щетинистую голову в сторону Кмицица.