Читать «Потоп» онлайн - страница 137

— Черт возьми жизнь! Мне все равно! — ответил Володыевский.

— Мы доживем до таких времен и до такого позора, каких свет не видывал! — сказал пан Скшетуский.

— Хорошо, если доживем, — ответил Заглоба, — по крайней мере, мы могли бы хорошим примером направлять других на путь истины. Но доживем ли? Вот в чем дело!

— Это странная, неслыханная вещь! — сказал Станислав Скшетуский. — Ну где было что-нибудь подобное? Спасите меня, мосци-панове, — я чувствую, что у меня в голове мутится… Две войны… третья казацкая… А в довершение всего измена, словно зараза какая: Радзейовский, Опалинский, Грудзинский, Радзивилл!.. Видно, настает конец света и день Страшного суда. Пусть уж земля расступится под нашими ногами! Клянусь Богом, я с ума схожу!

И, заложив руки за голову, он стал ходить по подземелью, точно дикий зверь в клетке.

— Помолиться, что ли? — сказал он наконец. — Господи милосердный, спаси!

— Успокойтесь, — сказал Заглоба, — не время теперь приходить в отчаяние. Станислав вдруг стиснул зубы, им овладело бешенство.

— Чтоб вас разорвало! — крикнул он Заглобе. — Это ваша выдумка: ехать к этому изменнику. Чтоб вас обоих разорвало!

— Опомнись, Станислав! — сурово сказал Ян. — Того, что случилось, никто не мог предвидеть… Терпи — ведь ты не один терпишь — и знай, что наше место здесь и нигде больше!.. Боже милосердный, смилуйся не над нами, но над нашей несчастной отчизной!

Станислав ничего не ответил и лишь заламывал руки так, что в суставах трещало.

Все молчали. Только пан Михал свистел, не переставая, и казался равнодушным ко всему, что делалось вокруг, хотя в действительности страдал вдвойне: во-первых, за свою несчастную отчизну, во-вторых, из-за того, что отказал в повиновении своему гетману. Для этого солдата, с ног до головы, это была ужасная вещь. Он предпочел бы тысячу раз погибнуть.

— Не свисти, пан Михал! — сказал ему Заглоба.

— Мне все равно!

— Как же так? Никто из вас не подумает о каком-нибудь средстве к спасению? А ведь стоит из-за этого пошевелить мозгами! Неужели мы будем гнить в этом погребе, когда отчизне нужна каждая лишняя рука, когда один честный человек приходится на десять изменников?

— Отец прав! — сказал Ян Скшетуский.

— Ты один не одурел от горя… Как полагаешь, что с нами хочет сделать этот изменник? Ведь не казнит же он нас?

Володыевский вдруг разразился каким-то нервным смехом:

— А почему, интересно знать? Разве не при нем инквизиция? Разве не при нем меч? Вы, верно, не знаете Радзивилла!

— Что ты говоришь! Какое он имеет право?

— Надо мной — право гетмана, а над вами — право сильного.

— За которое ему придется отвечать!

— Перед кем? Перед шведским королем?

— Ну и утешил, нечего сказать!

— Я и не думаю вас утешать.

Они замолчали, и слышны были только шаги солдат за дверью подземелья.

— Нечего делать, — сказал Заглоба, — тут надо прибегнуть к фортелю.

Никто ему не ответил, а он спустя немного начал опять:

— Мне не верится, чтобы вас казнили. Если бы за каждое слово, сказанное сгоряча и по пьяному делу, рубили головы, то во всей Речи Посполитой не было бы ни одного шляхтича с головой. Это вздор!