Читать «Потоп» онлайн - страница 126
Генрик Сенкевич
— Спросите, отец, у Михала, — ответил Ян Скшетуский.
Но пан Михал, хотя сидел недалеко, ничего не видел и не слышал: он сидел между двумя паннами; по левую руку сидела панна Эльжбета Селявская, девушка лет около сорока, а по правую Ол
«Что за чудная девушка! — думал он. — Ну и красавица! Господи, воззри на мое горе: нет никого на свете сиротливее меня! Душа так и пищит во мне от тоски по суженой, а на кого я ни взгляну, все уже заняты. Куда же мне деться, несчастному скитальцу?»
— А после войны что ваць-пан думает делать? — вдруг спросила его панна Эльжбета, сложив губки бантиком и обмахиваясь веером.
— В монастырь идти! — раздраженно ответил маленький рыцарь.
— А кто это на балу говорит о монастыре? — весело спросил Кмициц, перегибаясь через Ол
— У ваць-пана не то на уме? Верю!
Но вот в его ушах зазвенел сладкий голос Ол
— Ваць-пану не нужно об этом думать. Бог пошлет вам жену любимую и столь же достойную, как и ваць-пан!
Добрый пан Михал расчувствовался.
— Если бы кто-нибудь заиграл мне на флейте, мне не было бы приятнее слушать!
Все усиливавшийся шум за столом прервал дальнейший разговор. Дошла очередь и до рюмок. Беседа оживлялась. Полковники спорили о будущей войне, морща брови и бросая огненные взгляды.
Пан Заглоба рассказывал об осаде Збаража, у слушателей кровь бросалась к лицу, а в сердце росло мужество… Казалось, дух бессмертного «Еремы» витал в зале и геройским одушевлением наполнял сердца солдат.
— Вот это был вождь, — воскликнул знаменитый полковник Мирский, командовавший радзивилловскими гусарами. — Я один раз его видел, но и умирая буду его помнить.
— Юпитер с перунами в деснице! — воскликнул старик Станкевич. — Не дошло бы до того, что теперь, будь он жив!
— Ба, ведь это он за Ромнами велел рубить леса, чтобы открыть дорогу к неприятелю!
— Не будь его, мы бы не одержали победы под Берестечком!
— И Бог отнял его у нас в самую тяжелую минуту…
— Бог его отнял, — сказал, возвысив голос, пан Станкевич, — но после него осталось завещание для будущих вождей, сановников и всей Речи Посполитой: ни с одним неприятелем не вести переговоров, а всех бить!
— Бить, бить! — повторило несколько сильных голосов.
В столовой стояла страшная жара и возбуждала кровь в воинах — и вот взгляды их стали как молнии, а лица грозны.
— Наш пан гетман будет исполнителем этого завещания! — сказал Мирский.
Вдруг громадные часы, помещавшиеся у потолка залы, пробили полночь, и в ту же минуту задрожали стены, жалобно зазвенели стекла и грохот салютных выстрелов раскатился по двору. Разговоры умолкли. Настала глубокая тишина. Вдруг в верхней части стола раздался крик:
