Читать ««На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений» онлайн - страница 36

НОЧЬ В РАЮ

Задыхается сердце от счастья, И сегодня тебя утоляя, Для других на неравные части Разделилась покорно земля. И еще не остывшие плечи Расправляя в последнем бреду, Ты на звонкий торопишься вечер, На гулянье в соседнем саду. И веселые гроздья пугая, Залетевших к ограде шаров, Ты слетишь в этот мир попугаев, Каруселей и белых шатров. Только ангелы скроют брезентом, До зари охраняя с трудом, Эти крылья из позументов, Это сердце, как пряничный дом. Пусть стучатся влюбленные души, Пусть зовут золотую мишень, — На земле из зеленого плюша Расцвела жестяная сирень. Полотняные дышат фиалки, И, встречая беспомощный взгляд, Лишь тебе непривычно гадалки Ранним утром отъезд посулят… Гороскопы и попугаи Подтвердят на листках и руке Голубую заоблачность рая На востоке, невдалеке. Ведь путей тебе не отрежут, Пусть на улицах стало светло, Пусть на белой арене манежа Невзначай отвязалось крыло… Шелестят лотерейные гребни, В лабиринте — потерянный путь, И под выстрелы розовый лебедь Подставляет картонную грудь… Где тончайшие папильотки Настоящая сбросит сирень, Городская толпа у решетки Рукоплещет, встречая мишень И прощаясь и обрывая Серпантин с холодеющих рук, Ты обманутой выйдешь из рая Сквозь бумажный натянутый круг…

ПОСЛЕ ЛЮБВИ

Узнавая, что некуда деться, Этой ночью в покинутый сад Темно-красное мертвое сердце Упадет, холодея, назад… И в корнях засыхающих крыльев, У ключицы, почуяв тепло, Бросит ворохом розовых лилий На подушки живое крыло, Всею кровью втекая из глуби В шелест крепнущий и глухой, Исчезая в серебряных клубнях Розоватою шелухой… И распахиваясь за дверью, Забывая недавний страх, Отряхнет незаметно перья Этот легкий влюбленный прах… И пускай тяжелеют плечи, И ладони легли на грудь, Мне уже никто не перечит — Я лечу, узнавая путь.

ЗОЛУШКА

В полосатом больничном халате Пляшет снова она на балу, Словно в розовом вышитом платье, Перейдя голубую золу. Сандрильона, как ты огрубела, Обозлилась и заждалась, Но опять забывает тело Все на свете и помнит пляс. Ты встаешь и, уже не щурясь — Морщась, плача, скрививши рот, В лунном тюле, в звездном ажуре Открываешь одна гавот. В этом зале, где музыка — сверху, Словно роспись, поет с потолка, Лишь пожатью, браслету и меху Доверяет нагая рука. В этом зале, где сводные сестры Незаметно поблекли у стен, Наконец объясняется просто Одиночество, ужас и плен. В коридорах поет перестарок, За решетку схватилась рука. — Нежный принц, оставляю подарок: Два ковровых своих башмака. — И под топот настойчивый крысий, И под тыквенный стук гробовой, Кто услышит смятенье и выстрел Как чудесной твоею судьбой?..