Читать «Тринадцатый легион» онлайн - страница 174

Боюсь, что я почти выдергиваю его из рук, после чего жадно вчитываюсь в слова: "свобода… прощение всех преступлений". Свобода!

— Чем теперь займешься, Кейдж? — спрашивает Полковник, откидываясь на хрупком деревянном стуле, под его весом спинка трещит.

— Останусь в Гвардии, сэр, — мгновенно отвечаю я. Я размышлял об этом во время получасового, ухабистого полета на шаттле. Скорее, чтобы не думать о слабых летных навыках Страйдена, чем по какой-то другой причине. Если бы разразилась еще одна буря, то она нас угробила бы. Он вопросительно поднимает бровь, и я объясняю.

— Я вступил в ряды Имперской Гвардии, чтобы сражаться за Императора. Я принес клятву защищать Его царство. Я собираюсь сдержать клятву.

— Очень хорошо, — одобрительно кивает Полковник, — ваше звание лейтенанта будет сохранено в любом полку, к которому вы присоединитесь. Тут их множество и есть из чего выбирать. Но я бы посоветовал вам держаться подальше от мордианцев.

— Так и буду, — решительно заявляю я, — мне вроде как нравится униформа Тробаранских Рейнджеров, так что, возможно, я примкну к ним, если они возьмут.

— Уведомите клерикуса Амадиеля, как только сделаете выбор. Он подготовит необходимые бумаги для приказа, — говорит Полковник, кивая в сторону писчего. Амадиель смотрит на меня своим целеустремленным, ничего не выражающим лицом.

— И еще одно, — добавляет Полковник, когда я уже готов повернуться к двери. Он пальцем поманил к себе техноадепта.

— Я могу удалить вашу татуировку штрафного легиона, — говорит адепт, поднимая свой специфический аппарат, словно объясняя. Я закатываю рукав и смотрю на плечо, на котором еле видно эмблему из черепа и перекрещенных мечей. Выше над знаком можно прочитать "13-ый Штрафной Легион", а под ним до боли знакомая строчка "14-3889: Кейдж. Н". Хотя теперь ее не видно из-за белого рубца.

— Я сохраню ее, — объявляю я, позволяя рукаву опуститься.

— Сохраните? — заикается Амадиель, не удержавшись.

— На память, — добавляю я, и Полковник понимающе кивает. Воспоминания о четырех тысячах погибших выгравированы у меня в мозгу. Было странное ощущение, что их также вытатуировали мне под кожу.

Мы больше не говорим ни слова, я отдаю честь, разворачиваюсь на каблуках и выхожу, сжимая рукой свое прощение так крепко, что костяшки пальцев белеют. Снаружи бункера два военных полицейских щелкают каблуками, отдавая честь, когда я прохожу мимо них, и я намеренно это игнорирую. День тому назад, они бы расстреляли меня, если бы я дал им малейший шанс или причину.

Пока я иду по усыпанной гильзами грязи, я оглядываюсь и вижу, как появляется Полковник. Внезапный рев двигателей и поток ветра возвещает о прибытии своего рода стратолета, длинного, гладкого, черного как уголь и совершенно без опознавательных знаков. Дверь с шипением откидывается в сторону, и спрыгивают три бойца, обернутые в темно-красные накидки, которые бешено хлопают от нисходящего потока двигателей машины. Полковник кивком приветствуют их. Все четверо залезают обратно и, со свистом ускорителей, машина снова скрывается в небесах менее чем за десять секунд. Вот таким я вижу его в последний раз, возможно, он уже планирует новую самоубийственную миссию для следующей группы бедных ублюдков, называемых штрафниками "Последнего шанса".