Читать «Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России» онлайн - страница 34

Единственное, что уцелело из старого комплекса, — это Георгиевский зал. Однажды члены Политбюро, собравшиеся на очередное заседание, обнаружили на полу здоровенный кусок лепнины, который вполне мог стоить жизни двум-трем видным деятелям. В 60-е годы редкий наборный паркет был полностью уничтожен выпускниками военных академий, лихо гарцевавшими по нему со своими дамами. Тогда, в 1962-м, Георгиевский зал и другие помещения дворца на скорую руку отремонтировали, и с тех пор нога реставратора никогда не вступала в дворцовые покои. В лучшем случае вызывали слесарей-сантехников и ремонтную бригаду. А руководителям страны, принимавшим в Георгиевском зале иностранные делегации, только и оставалось, что подозрительно коситься на потолок.

Можно себе представить, что решение о полной реставрации Большого Кремлевского дворца далось нелегко. Работы требовали вложения огромных средств. В то же время средств требовали шахтеры, учителя и прочие бюджетники. Но перед всем миром нельзя ударить в грязь лицом, особенно после завершения работ в парадной резиденции Ельцина — в Сенате.

Поэтому в конце 90-х стали действовать в обратном порядке: срезали балкон, вернули пол в горизонтальное положение, вновь возвели перегородку в зале.

До последней реконструкции все «архитектурные излишества» Большого Кремлевского дворца были фальшивыми, намалеванными на фанерных перегородках — в виде фальшдверей, фальш-окон и так далее. «Вместе с тоннами фанеры реставраторы выносили из этого зала фальшь советской эпохи с ее рисованным на холсте всенародным счастьем», — писала одна из официальных газет. Подразумевалось, что теперь все излишества должны быть подлинными — такими, как в царские времена. Так оно и стало: только на позолоту ушло более 50 килограммов чистого золота. Любое отклонение от подлинника считалось браком и комиссией отвергалось.

Так, с ходу были забракованы первые образцы настенной ткани, которые прислали итальянцы. Не устроили реставраторов и итальянские люстры, выполненные для Андреевского зала: их якобы плохо прочеканили, детали выточили не совсем точно. Увидев присланное из-за границы, профессор Подъяпольский сказал Бородину, что работу с такими люстрами не примет. И хотя сроки очень поджимали, Бородин с ним согласился, и там же, в Италии, были заказаны новые люстры. На робкий вопрос: «А не лучше ли было бы все то же самое, но намного дешевле, сделать в России, благо и мастера для этого у нас есть прекрасные», — был дан предельно четкий ответ: «Раз кредит взят в Европе, то и заказы размещать надо там».