Читать «Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»?» онлайн - страница 166

III

Певицу Барбару Никколо Макиавелли в первый раз встретил как раз у Якопо, который был ее, так сказать, патроном. Впрочем, он был не ревнив и особо не возражал, если у нее появлялись и другие любовники. Приятели Никколо начали сплетничать насчет его вспышки поздней страсти чуть ли не в тот же месяц. У Франческо Веттори даже хватило ума написать его шурину, что, по его мнению, Никколо поступил бы куда умней, довольствуясь крошками обеда, оплаченного Форначайо, чем торчать в обеденное время у двери [Барбары], которую ему не откроют. Слово «обед», понятное дело, тут надо понимать как эвфемизм.

Филиппо де Нерли сообщал все тому же шурину Никколо, Франческо дель Неро, что «Мака, твой родственник и мой друг», служит предметом пересудов всей Модены, потому что он, как-никак немолодой человек, неистово влюбился в женщину, которую он «предпочитает не называть».

Почему он не хочет ее называть, не очень понятно. У Барбары Раффакани было много «близких друзей», если мы используем эвфемизм еще раз. Гвиччиардини даже написал об этом Макиавелли в письме, датированном августом 1525 года:

«Ты слишком привык к своей Барбаре, которая, как и все особы ее рода занятий, старается понравиться всем и каждому и ищет путей к тому, чтобы чем-то «казаться», вместо того, чтобы чем-то «быть».

Bсе это, конечно же, известно и самому Макиавелли – и ничуть его не беспокоит. В письме к Гвиччиардини в Модену в январе 1526 года он пишет по поводу предстоящей там постановки «Мандрагоры»:

«Что касается Барбары и других певцов, то я уверен, что смогу уговорить ее приехать, только надо ей заплатить. И упоминаю об этом потому, что некоторые из ее любовников попытаются удержать ее от поездки, но есть способ заставить их помолчать».

И Франческо Гвиччиардини пишет своему беспутному другу, что он влюблeн не столько в Барбару, сколько во всех женщин вообще, и поминает ему некую Малискоту, с которой у Макиавелли была связь летом 1525-го, когда он был у Гвиччиардини по порученным ему делам о францисканских монастырях. Никколо ничуть не отпирался и охотно признавался в легкомыслии и в том, что он не может устоять перед хорошеньким женским личиком, что красивая женщина интересней ему больше, чем все дела и планы императора Карла V.

Hо про Барбару он пишет, что нашел в ней истинное сокровище огня, тонкости и грации и думает, что этих ее качеств хватило бы на то, чтобы «приперчить» целый город.

А уж кстати о «перце» – он попросил Гвиччиардини разместить ее в Модене в каком-нибудь хорошем монастыре, Никколо полагал, что «среди монахов ее присутствие вызовет смятение». Шутка была хороша, но в Модену Барбара так и не приехала, потому что в силу самых разных причин постановка там «Мандрагоры» так и не состоялась.

Странное дело – Никколо Макиавелли было уже 56 лет, по тем временам возраст более чем почтенный. Папа Лев Х скончался в 46. Денег у него не было, о власти, влиянии и могуществе уж и не говоря. И тем не менее он, даже пожилой и безденежный, нравился молодым женщинам.