Читать «Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»?» онлайн - страница 139

Этот гимн компромиссу и республиканским ценностям, конечно, немного странно читать у человека, провозгласившего, что правитель стоит выше общепринятой морали, но Макиавелли и вообще был сложным человеком. Он отдавал правителю право на крутые меры, идущие в нарушение и чести, и праведности, вовсе не потому, что считал некое отдельное лицо по определению выше прочих, а потому, что между анархией и порядком решительно стоял на стороне порядка.

Чезаре Борджиа ставилoсь в похвалу не самo по себе убийствo его мятежных командиров, а тот факт, что мятеж был подавлен без малейших колебаний. Kомандиры были мятежники, их действия по необходимости вели к резне в Романье – следовательно, с точки зрения Макиавелли, любые действия против них были оправданны.

Чезаре установил в своих владениях твердый порядок, который не смел нарушить никто. Кроме него самого, конечно, – но Макиавелли считал подобное исключение оправданным, ибо никакая власть, по его мнению, не может нанести своим подданным такого ущерба, как их собственные свары и несогласия [4].

Но в «Рассуждениях» поднимается еще одна тема, куда как поострее, чем происхождение хороших законов Римской республики. B «Государе» Макиавелли этой темы лишь слегка коснулся, а вот в «Рассуждениях» у него было побольше времени и побольше пространства для того, чтобы углубиться в затронутый им вопрос.

Никколо Макиавелли решил разобраться, какова в итальянской политике роль церкви.

VI

Начинает он, что называется, издалека и делает реверанс в сторону религии – утверждает, что древний римский царь Нума был бы без нее как без рук: «...Найдя римский народ до крайности диким и желая заставить его подчиняться нормам общественной жизни посредством мирных средств, Нума обратился к религии как к вещи совершенно необходимой для поддержания цивилизованности и так укоренил ее в народе, что потом в течение многих веков не было республики, в которой наблюдалось бы большее благочестие; оно-то и облегчило как римскому Сенату, так и отдельным великим римлянам осуществление всех задумываемых ими предприятий».

Как мы видим, религия рассматривается сугубо с прагматической точки зрения как средство сплочения населения, помогающее задачам правления:

«Кто хорошо изучит римскую историю, увидит, насколько религия помогала командовать войсками, воодушевлять плебс, сдерживать людей добродетельных и посрамлять порочных».

В общем, все вполне в рамках дозволенного – в конце концов, царь Нума не христианин, а язычник, чего же от него и ожидать?

Но дальше Макиавелли переходит уже к делам «поближе к дому», связанным с христианской религией, – и находит, что тут, увы, наблюдается упадок:

«Если бы князья христианской республики сохраняли религию в соответствии с предписаниями, установленными ее основателем, то христианские государства и республики были бы гораздо целостнее и намного счастливее, чем они оказались в наше время. Невозможно представить большего свидетельства упадка религии, нежели указание на то, что народ, находящийся ближе всех к римской церкви, являющейся главой нашей религии, наименее религиозен».