Читать «На прозрачной планете» онлайн - страница 227

И они делали расчеты, рассылали сотрудников, инструктировали их, как будто штат уже сказал «да».

Наутро стало известно, что калифорнийцы предпочли борьбу и риск.

Глава 14

ВОСЕМЬ ДНЕЙ ДО КАТАСТРОФЫ

Нарушая традиционный зачин, на этот раз мы не цитируем газетные заголовки. Для этой главы есть возможность использовать художественную литературу — произведение известного американского новеллиста конца XX река, уроженца Калифорнии, Финея Финчли.

Мэри, крабы и землетрясение

В детстве больше всего я любил крабов. Мы с соседским Диком ловили их руками в полосе отлива. Крабы проворно бегали боком — от лужи к луже, угрожали нам клешнями, но мы не боялись клешней. Хватали крабов за панцирь двумя пальцами и кидали в ведро. Там они копошились, невежливо тыкая друг другу ногами в глаза, там же они варились, крутясь в крутом кипятке, меняя свой серо-зеленый рабочий костюм на кардинальского цвета саван. Мы наедались так, что болели животы и ногти. Ногти — от обламывания скорлупы. Но съесть вдвоем целое ведро было немыслимо. И мы относили добрую половину Мэри — рыженькой Мэри Конолли — десятилетней девочке, моей ровеснице.

Не первый раз берусь я за перо, чтобы рассказать о Мэри. У нее были рыжие волосы и веснушки на скулах… нет, так вы ее не представите. Она была очень смешлива, робко хихикала в кулачок… не то опять, У нее были худенькие пальчики, слишком слабые, чтобы ломать скорлупу, они вызывали щемящую жалость… Кажется, «то»! Мэри — это щемящая жалость, снисходительная нежность, горящие уши и краска в лице, сердцебиение, комок в горле и замирание в груди. Она была волшебницей: бойкого десятилетнего мальчишку могла заставить проглотить язык. Могла его заставить отказаться от цирка, даже от лучших крабов, ради удовольствия принести к ее ногам ведро, сказать: «Вот крабы для тебя, Мэри», услышать спасибо в ответ. Впрочем, спасибо говорилось Дику. Потому что это он произносил: «Вот крабы для тебя, Мэри». Я же стоял рядом с проглоченным языком.

Вот теперь вы представляете себе Мэри? Даже утверждаете, что знали ее в детстве. Только ее звали иначе — Молли или Полли. Нет, вы ошибаетесь. Мэри, Мэри, Мэри!!!

Крабовая отмель была не так близко — мили четыре от нашей фермы. Чтобы поспеть раньше других краболовов, мы вставали до света. Дик будил меня (и весь дом), забирался в кусты и вопил там неистовым Тарзаном. Я выпрыгивал из окошка в росистую траву, схватив под мышку одежду. Одеваться дома нельзя было, а то просыпалась ма, и вместо крабов дело кончалось подзатыльниками.

В полумраке мы с соседским Диком брели по болотистой низине. Говорили, что там засосало в прошлом году корову — до сих пор торчат ее рога. И мы прыгали с кочки на кочку, дрожа от страха, боялись попасть в трясину, а еще больше боялись призрака. Вдруг из тинистого оконца поднимется рогатая голова, уставится стеклянными глазами и скажет: «Ммму!».

Так и осталась в моей памяти эта низина, как земля пронизывающей дрожи, долина утреннего тумана, усадьба рогатого призрака.

Потом по болоту проложили дамбу, по дамбе шоссе. Ходить за крабами стало легче, но не стало крабов.