Читать «Монсегюр. В огне инквизиции» онлайн - страница 40
Татьяна Семенова
Сражающиеся были уже на середине двора. Пьер, увидев, что крестоносцы вдвоем успешно теснят его приятеля к дому, решительно спрыгнул с коня и бросился на помощь Анри. Краем глаза он заметил промелькнувшего рядом Мигеля, но отвлекаться сейчас было нельзя. Де Вилль явно сдавал свои позиции. К тому же он был ранен в плечо.
Между тем мальчишка метнулся к той лошади, что хотел отвязать Анри, и, пригнувшись, спокойно и быстро освободил её повод. Через мгновение он уже сидел в седле, а ещё через считанные секунды был возле сражавшихся. Друзья сразу сообразили, что делать. Анри под прикрытием Пьера, изловчившись, запрыгнул в седло позади Мигеля, а затем, размахивая мечом, дал возможность и Пьеру вскочить на свою лошадь. Они были спасены. Однако вместо того, чтобы быстрей покинуть двор, Анри вдруг, выхватив у Мигеля повод, сделал круг, поравнялся с инквизитором и всадил ему меч прямо в грудь. Это произошло слишком быстро. Пьер ничего не мог сделать. Удирая на полном скаку, он только в отчаянии подумал: «Какой необдуманный шаг. Мы подписали себе смертный приговор.»
Глава 5
Новые хозяева Тулузы
Всю ночь Рауль не смыкал глаз. Отправив сына в Монсегюр, он молился, чтобы тот благополучно добрался до места. Там Пьер будет под защитой. Крепкие стены замка вынесут любую осаду, если таковая случится.
Монсегюр располагался на крутой высокой скале среди пиренейских отрогов и был практически неприступен. Его можно было назвать государством в государстве, последним приютом для альбигойцев, гонимых католической церковью. Здесь еретики жили свободно, открыто совершая свои службы, слушая поучения известного во всём Лангедоке епископа катаров Бертрана Мартена. Владел Монсегюром Раймонд Перелья, покровитель еретиков. Второй ключевой фигурой в крепости был барон Пьер Роже Мирепуа — жёсткий и воинственный человек, безжалостный к своим врагам. Когда римский папа объявил Лангедок рассадником ереси и бросил полчища крестоносцев на свободный юг, провозгласив при этом, что «имущество и земли по суду праведному будут отданы тем, кто возьмёт на себя труд искоренения еретиков», барон Мирепуа был в первых рядах защитников и отчаянно сражался за свободу родного края. Когда же юг оказался под властью французов и церковных фанатиков, он не прекратил борьбу, участвуя в партизанском движении. Он считал себя вассалом виконтов Безьерских и не признавал над собой более ничьей власти. Даже тот факт, что виконты Безьерские находились в изгнании после поражения в альбигойской войне и их земли уже не принадлежали им, его не смущал. Подчиняться «французским разбойникам» — так он называл новых хозяев южных земель — барон не собирался. Он ненавидел французов, отнявших у свободного юга независимость. Ещё больше он ненавидел инквизиторов и монахов-доминиканцев. Были случаи, когда Пьер Роже Мирепуа, собрав людей, нападал на домены епископов и аббатов. Инквизиторы, в свою очередь, считали барона мятежником, разбойником с большой дороги, ярым еретиком и ненавидели его так же люто, как и Бертрана Мартена. Они были бы рады покончить с Мирепуа, но неприступные стены замка надёжно защищали его и всех тех, кто находился рядом с ним.
