Читать «Полное собрание рассказов» онлайн - страница 223

— Сэр, пожалуйста, до меня это как-то не доходит, сэр: как может книга быть похожа на колокол, сэр?

— Эмброуз, если желаете высказаться, можете начать переводить.

— Сэр, пожалуйста, я только до сих пор дошел, сэр.

— Кто-нибудь продвинулся дальше? — Скотт-Кинг по-прежнему старался привнести в начальную школу зрелую вежливость «классического шестого класса». — Что ж, хорошо, можете все потратить остаток часа на подготовку следующих двадцати строк.

Воцарилось, можно сказать, молчание. С задних рядов класса доносилось глухое бормотание, что-то непрерывно шелестело и шуршало, зато никто напрямую к Скотт-Кингу не обращался. Он глянул сквозь сероватые окна на свинцово-серое небо. Через стену у него за спиной был слышен резкий голос Григгса, учителя граждановедения, превозносившего толпаддльских мучеников. Скотт-Кинг сунул руку в карман мантии и наткнулся на жесткие края нейтралийского приглашения.

За границей он не бывал аж с 1939-го и уже год, как не пробовал виноградного вина, и неожиданно его охватила глубокая тоска по родному его душе Югу. Совсем не часто и отнюдь не подолгу бывал он в тех восхитительных краях: раз двенадцать, наверное, по нескольку недель, общим счетом всего год за все сорок три года своей жизни, — но все сокровища его души и его сердце были похоронены там. Горячее оливковое масло с чесноком и разливное вино, светящиеся башенки над сумеречными стенами, фейерверки по ночам, фонтаны днем, нахальные, но безобидные торговцы лотерейными билетами, переходящие от столика к столику на запруженных народом тротуарах, пастушья дудка на пропахших цветами склонах гор — словом, все, что расчетливому агенту турфирмы вздумалось бы впихнуть в рекламный буклет, будоражило в то унылое утро сознание Скотт-Кинга. Он бросил свою монетку в Треви, крупнейший из римских фонтанов, он обручился с Адриатикой; он был человеком Средиземноморья.

Во время утренней перемены на фирменной школьной бумаге он написал, что принимает нейтралийское приглашение. В тот вечер и во многие последующие вечера в комнате отдыха велись разговоры о планах на каникулы. Все отчаялись попасть за границу — все, кроме Григгса: тот петушился, говоря о Международном слете прогрессивных молодых руководителей в Праге, участие в котором он себе пробил. Скотт-Кинг хранил молчание даже тогда, когда кто-то упомянул Нейтралию.

— Хотелось бы поехать туда, где можно прилично пожрать, — признался один из учителей. — В Ирландию, или в Нейтралию, или еще куда-нибудь.

— В Нейтралию вас ни за что не впустят, — заявил Григгс. — Чересчур много чего скрывать. У них там шайки немецких физиков делают атомные бомбы.

— Гражданская война вовсю идет.

— Половина населения в концлагерях сидит.

— Ни один человек в здравом уме не поехал бы в Нейтралию.

— Или в Ирландию, коли на то пошло, — сказал Григгс.

А Скотт-Кинг сидел да помалкивал.

II

Спустя несколько недель Скотт-Кинг сидел в зале ожидания аэродрома. На коленях у него лежало пальто, в ногах стояла ручная кладь. Из громкоговорителя, установленного, от греха подальше, под самым потолком на мышиного цвета бетонной стене, доносилась танцевальная музыка и положенные объявления. Это помещение, как и все другие, в каких ему довелось побывать за это утро, было негусто меблировано и безразлично чисто, по стенам висели (единственная уступка сохранившим интерес к беллетристике) похвальные отзывы о государственных сберегательных облигациях и предостережения против газовой атаки. Скотт-Кинг испытывал голод, усталость и уныние, ибо прелести современного путешествия были ему в новинку.