Читать «Русские инородные сказки - 5» онлайн - страница 6
Макс Фрай
Мужичок сердито шмыгнул носом и принялся за работу.
Он как раз помогал подняться вылезшему последним Курьеру, у которого внезапно подогнулись колени, когда последний тросик, удерживавший кабину, все-таки отказал. Молодой Человек, Секретарша, Курьер, Девушка, Представитель, Дама — все-все они стояли рядышком на выложенной черно-белым кафелем площадке и слушали, как грохочет вниз по шахте сорвавшийся со всех предохранителей лифт. Кстати, этот грохот сильно переполошил команду спасателей, наконец-то прорвавшихся на срочный вызов через столичные пробки.
Лора Белоиван
Последний читатель
«Здравствуйте!»
Нет, так они, кажется, никогда не начинают.
«Меня зовут Наша Любимая Сонечка».
Ну, это и так всем известно. Хотя сейчас у меня другое имя.
В общем, не знаю, как начать. Но это совершенно неважно, потому что главное — закончить.
И нечего тут долго рассусоливать.
Буду писать, как будто говорю. Как будто диктант. Сама диктую и сама записываю. Мне не до стиля.
В общем, когда я была маленькая, мама и папа часто оставляли меня у бабушки. Бабушка учила меня вязать крючком и спицами и диктовала про старину. Я до сих пор могу вывязать изнаночную и лицевую, но не помню, как набирать первый ряд. А крючком у меня выходит только цепочка, длинная-предлинная. Закруглять не умею, а может, забыла. Зато я хорошо помню бабушкины рассказы.
Моя бабушка была обычная старушка, писала книжки белых стихов о неразделенной любви. Факт тот, что своим огромным талантом я пошла не в нее: у меня абсолютно отсутствует потребность выражать свою мысль в письменной форме, зато я могу читать с бумаги чужие.
Бабушка, мама и папа называли меня Наша Любимая Сонечка. Потом это имя узнали во всем мире. Понятия не имею, в кого я удалась своими редчайшими, прямо-таки уникальными способностями: моя мама, как и бабушка, была вполне заурядной женщиной, делала детективы про войну. А папа, тот вообще был Главным Романистом нашего города.
Да, я — уникум. Таких, как я, рождается единица на сто миллионов.
Таких, как я, называют «читатели».
В принципе нам, читателям, жилось неплохо. Мы катались в писательской любви как сыр в масле. Каждое утро на порогах наших квартир стояло парное птичье молоко, и единственное, что нас немного утомляло, это их прямо-таки маниакальная жажда нам поклоняться. Того и глади какой-нибудь прозаик взломает дверь и завалит всю квартиру цветами. На улицу нельзя было выходить без парика и темных очков, но маскировка не всегда помогала: писатели изучили все наши манеры, угадывали по походке. Узнанные, мы спасались бегством, но обычно нас догоняли и зацеловывали до смерти.
Еще эта тягостная обязанность посещения ресторанов три раза на дню. Нас туда доставляли под охраной специальных писателей. Внутри ждали победители писательских состязаний, кормившие нас жареным мясом типа шашлык. Пока мы ели, они читали нам свои произведения: это у них был такой Приз — что каждый нам по мясу и по абзацу. Нагружать нас сильнее запрещалось Законом, но они такие хитрые, растягивали абзац на страницу или даже книгу, а на вертелах приносили целые бока и лопатки. Но в принципе это тоже можно было вытерпеть.
