Читать «Таинственное исчезновение» онлайн - страница 50

Василий сел радом с ним на траву, с силой потряс за плечи:

— Хватит тебе гоготать, говори толком.

Немного успокоившись, Иван повторил терпеливо, как маленькому:

— Я и говорю: три дня отпустил я себе жизни. Попрощаюсь с родными моими — вон моя деревня, Яковлевка, — и повешусь. Вот сюда и приду, да на том дереве — гляди, Зубров! — и решу себя жизни. По приговору.

Глаза у него были спокойные, печальные, и Захарьев понял, что так он и сделает. Он молча сжал плечо беглецу, и Гонтарь вдруг всхлипнул. Но быстро справился с собой, сказал:

— А ты думал: коль на свободе, так зубами за жизнь грызть буду? Так разве теперь жизнь станется? Обложат, как медведя, гонять по углам зачнут. Прячься и дрожи… Нет, сам загубил свою жизнь, сам ею распоряжусь.

Вдруг Иван быстро сел, пнул несильно кулаком Захарьева в грудь:

— Я не знаю, Зубров, каким ветром тебя сюда занесло. Ты у нас валет крестовый, загадочный. Но вот что тебе скажу, а ты сам смекай: бежал-то я на пару с Гришкой, твоим дружком.

У Захарьева кровь отхлынула от сердца.

— Карзун бежал? — еле вымолвил.

— Точно ты сказал: бежал… и меня за собой потянул…

В тюрьме, в Екатеринославле, они сидели в камере смертников втроём: Он, Гонтарь, Гришка Карзун и ещё один приговорённый — здоровенный мужик дворник, который, обидевшись за что-то на хозяина, вырезал всю его семью. Этот всё больше молчал, поглядывал на соседей дебильно-злобными глазами. Они тоже не рвались общаться с ним. Да и мысли были не о том. Каждый день ждали: вот-вот простучат по коридору сапоги конвоирных, поведут их во внутренний тюремный дворик, накинут на головы мешки…

В один из таких дней нервы у всех были особенно напряжены. Ещё днём Карзун из-за чего-то сцепился с дворником, но Иван их развёл. К вечеру, а больше к ночи напряжение немного отпустило — ясно было, что уже сегодня за ними не придут, по ночам кончать не водили. Карзун повеселел, но весёлость у него всегда была злой, обидной. Он вновь стал задирать дворника и довёл-таки того. Когда верзила бросился на Карзуна, Гришка ловко, как уж, выскользнул из-под огромных рук, вцепился тому в глотку и закричал:

— Ванька, помоги, а то он нас сейчас порешит!

Потом Иван и сам не мог понять, почему подчинился голосу Гришки, как оказался сверху на упавшем дворнике… Отпустили они его, когда тот уже не дышал. Переглянулись, одновременно посмотрели на двери камеры. Было тихо, глазок закрыт. Уже прошёл и ужин, и вечерний обход. В коридоре оставался один часовой, а он давно ко всему здесь привык, и особенно к звериным дракам в этих камерах. Иван внезапно засмеялся, почти истерически:

— Не боись, Гришка! Так и так — петля на шею. Хуже не будет.

А Карзун хрипло и тихо спросил:

— А ты что ж, хочешь, чтоб тебя, как кошака драного, вздёрнули? Небось, пацаном вешал котов? Помнишь, как они верещали?

— Не вешал я, — ответил вмиг помрачневший Иван.

— А я вешал! — Карзун осклабился. — Мне нравилось, когда я их… А себе так не хочу! Давай, Иван, попробуем дёрнуть? А что, ты же сам сказал — хуже не будет!

— Да разве выйдет? — У Гонтаря мгновенно вспотел лоб, сердце заколотилось и остановилось.